– В смысле?

– Ну, делать мы что-то должны или нет? Нельзя же просто отсиживаться. Предлагаю первым делом выследить ту сущность, которую так боится Танькин Абрек. Или вы мне не верите? – подбоченился и воинственно вскинул голову мальчик.

– Мы тебе верим, – заверил его Платон. – Особенно после того, как ты нашел кусок овчины. Я помню с детства ощущение курчавой шерсти, когда кто-то в темноте касался меня. И Эдуард говорил о подобном. Проблема в том, что мы не знаем, кто в данной ситуации на кого охотится: мы на него или оно на нас. И скорее, все же второе. Или не охотится, а присматривает. Не думаю, что мы его можем поймать. Будь другом, Маго, не лазай больше по кустам.

Угушев выглядел так, будто у него отобрали последнюю радость в жизни. Он спешно спрятался за холодильник, пока не попросили о чем-нибудь еще.

– Как твоя мама себя чувствует? – спросил Воронцов у Вики.

Девочка вяло пожала плечами:

– Сейчас получше, и я снова могу выходить. Знаете, она о взрыве в школе узнала из своего смартфона. Вскочила с постели и бросилась в гостиную включать телевизор – она была не в курсе, что я осталась дома. По пути увидела меня, подбежала и обняла. Впервые за много лет.

– Как же хорошо! – обрадовалась Милич.

– Нет, я понимаю, она не за меня переживала. Но рада, что у нее снова появилась надежда, что ее дочь жива. А с дочерью будет все хорошо, если со мной все будет хорошо. Теперь она каждый день гоняет отца на почту, все ждет это проклятое письмо. Но я боюсь думать, что же произойдет, когда она снова потеряет надежду.

Ни у кого не нашлось слов, чтобы утешить девочку. Платон молча потрепал ее по плечу, а Таня обняла. Тут в дверях появилась Злата с небольшим рюкзачком за плечами.

– Ладно, расходимся, – скомандовал Понедельник. – До сумерек чтобы всем быть дома! Завтра созвонимся с утра; может, за ночь появятся еще какие-то идеи.

Маго тут же вскинул руку, но Воронцов выразительно повторил:

– Завтра.

Все вместе вышли под моросящий дождь в унылую сентябрьскую полутьму. Время было еще обеденное, но небо словно закрыла свинцовая заслонка без намека на просвет. В воздухе парила водная взвесь, оседала на лицах и одежде. От парадного ребята разошлись в разные стороны: Платон со Златой направились к пешеходке, Вика, Таня и Маго пошли в сторону гимназии – оттуда порывы ветра до сих пор приносили едкий запах гари.

– Ты побывала у матери? – спросил Платон у девушки, ища способ отвлечь ее от грустных мыслей.

Злата шла рядом, задумчивая и печальная. Ее необыкновенно пышные волосы быстро отсырели, мокрой копной облепили воротник куртки. Девушка со вздохом помотала головой:

– Нет. Хотела сразу же, как начну учебу, просто дождаться не могла того дня… только сам знаешь, что из этого вышло.

Воронцов сочувственно кивнул.

– Крутой у меня получился первый день в гимназии, да? – невесело засмеялась она. – Огонь в прямом смысле слова. И новую форму пришлось стирать, так она дымом пропахла. Интересно, хоть в понедельник дубль два получше будет?

Парень только плечами пожал – до понедельника еще предстояло дожить. Они уже вышли на пешеходку, почти пустынную из-за мерзкой погоды. Дом Воронцова в паре десятков шагов просматривался неясно, словно через кисею.

– У тебя точно не будет проблем? – спохватилась Злата. – Ну, твои опекуны не подумают чего-нибудь такого…

– Например? – слегка удивился Платон.

– Эй, не тормози! Сам прекрасно знаешь, что взрослые могут придумать! Что ты подружку завел и хочешь ее под таким предлогом легализовать в своем доме.

Воронцов озадаченно потер лоб – такое ему явно в голову не приходило.