Немрод поставил между ними бутылку воды и два стакана.

– Позвольте поинтересоваться, президент, – начал журналист, – почему я? Моя газета далеко не самая читаемая в мире.

– Зато самая дерзкая, и вы это знаете. Только она устроила обсуждение принципов Конституции 2058 года, напечатала карты старого мира и осмелилась публиковать издания на былых языках.

Журналист улыбнулся.

– Проект провалился, президент, больше на этих языках никто не может читать. Разве что коллекционеры купили пятнадцать миллионов экземпляров на английском и мандаринском.

– Только вы решились опубликовать рецензию на запрещенную книгу «Право крови», – продолжил Немрод.

– Разгромную рецензию, президент.

– Пусть так, но решились только вы.

– Давайте будем честны, так называемая запрещенная книга триумфально шествует по миру, – сказал Лилио. – Так почему бы не предложить читателям аргументированную критику?

– Совершенно с вами согласен, господин де Кастро, хотя Конгресс моего мнения не разделяет. Потому-то я и захотел с вами поговорить. Попытаюсь убедить ваших читателей. С чего начнем?

– С главной новости? С бойни на Тетаману?

Немрод покачал головой:

– Вы меня разочаровываете, господин де Кастро. Я только что рассказал все, что мне известно. Пока мы тут беседуем, полиция делает свою работу. Я выбрал вас, потому что ваши читатели задумываются о базовых ценностях нашего мира и принципах, которыми руководствуются его институции. В мои планы не входило обсуждать это происшествие.

Лилио отпил воды и обвел взглядом огромную пустую площадь. Он, разумеется, понимал, зачем Немрод устроил их встречу в этом месте. Много столетий подряд самые жестокие мировые религии вели здесь схватку за… камень, потому что мечеть Аль-Акса якобы стоит на развалинах древнего иудейского Храма.

– Ладно, раз вы решили давить на чувства, ответьте на один вопрос. Вам не кажется, что Конституцию 2058 года сегодня можно было бы, скажем так, смягчить?

– Статью 1?

– В том числе. И все следующие.

Немрод потер ладони и улыбнулся в седую бороду, как преподаватель, оседлавший любимого конька.

– Всемирная Конституция принята 29 мая 2058 года. Итак, статья 1: Одна Земля, один народ, один язык. Статья 2: Земля есть собственность всех землян. Все границы упраздняются, за исключением границ частного пространства. Отныне существуют две формы владения пространством Земли – индивидуальная и всеобщая. Любая территория, не принадлежащая отдельному индивиду, принадлежит всем землянам. Все другие формы коллективного владения территорией, будь то местные, региональные или национальные, считаются губительными для свободы и демократии, а следовательно, запрещенными. – Президент сделал короткую паузу и продолжил: – Статья 3: Нет и не может быть ограничений свободного перемещения индивидуумов при соблюдении Уровня допустимой заполненности каждого места на планете, определенного Уровнем занятости.

– Этот Уровень занятости – прекрасный инструмент для обогащения, – прокомментировал Лилио.

– И он же спасает жизни. Вы забыли, что в начале XXI века людей запирали в их собственных жилищах, чтобы контролировать пандемии? Здоровье удалось сопрячь со свободой только после того, как законом была введена разграничительная дистанция между индивидуумами.

– Да согласен я, согласен! – раздраженно воскликнул журналист. – Я признаю положительные стороны Конституции 2058-го и затвердил наизусть ее главный принцип: единственная приемлемая граница – это граница индивидуальной частной собственности. Любое неприватизированное пространство принадлежит – а значит, доступно – каждому землянину. Но зачем жестко применять это правило? Возьмем убитых на Тетаману немцев. Они были совладельцами атолла.