Ирен кивком показала на юбку куклы, щедро расшитую драгоценными камнями:

– Похоже, она как раз работала над этим манекеном, когда ее убили.

– Манекеном? – Я удивленно уставилась на маленькую фигурку, которая сначала показалась мне какой-нибудь злой волшебницей, руководящей сценой смерти.

– Манекеном, – нетерпеливо повторила Ирен. – Лучшие французские кутюрье посылают образцы своих последних моделей первым дамам разных стран: в Санкт-Петербург и Сент-Джеймс, в Вену, Мадрид и Рим.

Я вгляделась в бледное фарфоровое личико со слегка розоватыми щеками и острым подбородком, стеклянными темными глазами и нарисованными бровями и ресницами. Зловещая кукла продолжала безжалостно улыбаться, будто радуясь, что охраняет бездыханное тело девушки. Тонкая желтоватая рука работницы тянулась в сторону роскошного синего сатинового платья, в которое был наряжен манекен. Истерзанные иглой пальцы девушки все еще алели, хотя кисть уже окоченела.

Крохотные пальчики куклы были цвета слоновой кости, и на каждом виднелся аккуратно вырезанный ноготок. На одном из пальчиков даже красовалось золотое колечко с топазом.

– На ней нет кольца, – произнесла Ирен, бесстрастно составляя описание тела, как будто речь шла о кукле. – Она не обручена, но это вовсе не значит, что среди подруг по мастерской у нее не было врагов. Такие раны обычно наносят в приступе ярости. Кроме того, злодею подвернулась отличная возможность: орудие убийства находилось под рукой. – Она посмотрела на мадам Мари: – Конечно, есть свидетели?

Та пожала плечами:

– У них очень напряженная работа, вряд ли у кого-то найдется время поднять голову от шитья. Когда я пришла, девушки рассказали мне, что услышали тяжелый вздох, как будто кто-то задыхался. Они подошли посмотреть, что случилось, и увидели, как Берта тяжело упала на стол. Как и вы, они сначала подумали, что бедняжка заснула. Одна из них даже потрясла Берту за плечо, и только тогда заметила ножницы у нее в спине.

– Я хочу поговорить с той девушкой, – сказала Ирен.

Мадам Ворт оглянулась на дверь, за которой виднелись тревожные лица:

– У нас работает полторы тысячи таких девушек. Я не знаю их имен…

– Полторы тысячи? – Ирен с трудом справилась с удивлением. – Позовите ту, которая первой подошла к жертве.

Сначала девушки только опускали глаза и топтались на месте. Затем в стороне послышался шепот. Несколько девушек застыли поодаль и следили за нами взглядами, словно греческий хор.

Наконец одна из них выступила вперед. Она хромала, и тело ее было обезображено горбом. Было ясно, почему она целыми днями корпит за столом, нанизывая на нить драгоценные камни: другую работу ей вряд ли удалось бы найти. Она неохотно подошла к нам и еще более неохотно назвала свое имя мадам Ворт.

– Женевьева Паскаль, – повторила мадам Ворт, поворачиваясь к Ирен.

Но моя подруга уже услышала имя.

– Мадемуазель Паскаль, – учтиво начала она, – прежде всего, расскажите мне, кем была убитая.

Женевьева подняла на Ирен тусклые карие глаза, задержавшись взглядом на ее платье. Эти бедные портнихи редко видят результат своего труда, а уж тем более женщин, которые их носят, подумала я.

– Берта Браскаса, – прошептала Женевьева.

– Есть ли у нее семья? Кого нужно оповестить?

Девушка пожала плечами. Одно было выше другого.

– Кто знает, – буркнула она. – Берта приходила каждый день с восходом солнца и бралась за иголку, а уходила на закате вместе со всеми.

Ирен провела рукой по ожерелью:

– Насколько мне известно, это замечательное украшение сделала она?

– Только центральную часть. Подвески выполнены другими девушками.