– Как уходишь? Ты же только что приехал. Я в магазине была, купила поесть. Пойдем на кухню, я чайник поставлю.

Говорила, а сама понимала, насколько это все неуместно. Зачем? Он даже поздороваться не посчитал нужным.

– Я не ухожу в смысле снова уезжаю, – все же глянул на меня мельком. – Я совсем ухожу. От тебя. На развод можешь подать сама, не возражаю. Пожить можете здесь пока. Но недолго. Мама хочет квартиру продать.

Голова закружилась так резко, что пришлось вцепиться в косяк. Ногти противно скрипнули о стену, а перед глазами закружились мошки. Что Саша сейчас сказал? Уходит? Совсем?

– Я не понимаю, Саш, – промямлила сипло. – Что случилось вдруг? Почему?

– Ничего не случилось, Ян. Я просто встретил другую женщину. Влюбился в нее. У нас все серьезно, решили жить вместе.

– А у нас? – пробормотала, все еще покачиваясь на пороге. – У нас несерьезно? Мы женаты, двое детей.

Зачем-то напомнила, будто о таком можно забыть. Вот так запросто, из-за какой-то другой женщины.

– У нас все давно в прошлом. Ты и сама должна это понимать. Никакой романтики, одни хлопоты.

– И? Считаешь, хлопоты вдруг кончатся, если ты уйдешь? То есть быть отцом ты больше не собираешься? – мне внезапно стало жарко.

Виски запекло, а ладони вспотели. И такой злостью накрыло. Я пять лет была мамой, позабыв о себе абсолютно. И делала все, чтобы Саша мог спокойно работать, строить карьеру, зарабатывать. Но оказывается, и такой вариант вышел слишком хлопотным. Ни разу он не погулял с дочками самостоятельно. Ни разу не искупал их и не уложил спать. И он жалуется мне на усталость от семьи?!

– Ну почему не собираюсь? – протянул раздраженно. – Я буду перечислять вам деньги. Немного. На алименты подавать не советую, я оформлен как внештатник. Сама понимаешь, оплату показывают по минимуму.

– Но на блондинку тебе хватает, да? – прошипела взбешенно.

– Что? Откуда ты…

– Я видела вас в торговом центре. В бутике! А дочерям на подарки денег нет, Саш? Жене на новую одежду? Какая же ты сволочь… Как я могла столько лет прожить с тобой и не знать, что живу с подлецом и предателем?

Вопрос оказался риторическим – Саша поморщился и продолжил молча собирать сумки. Развернулась и чуть не бегом в кухню. Надо валерьянку выпить, успокоиться немного. Очень хочется врезать ему как следует, но это уже за гранью. Не буду я с ним драться, не хочу потом с синяками ходить.

Пока искала таблетки, наливала воду в стакан дрожащими руками, Саша закончил сборы и вынес сумки в коридор. Заглянул ко мне, но войти не решился.

– Яна, только не нужно драматизировать. Люди разводятся постоянно. Успокойся, подумай. Никто ж не умер. Я потом заеду, заберу остатки вещей, и поговорим спокойно. Тебе тоже нужно собираться, мама торопит.

– Передай своей маме, – отчеканила чуть не по слогам. – Что в эту квартиру она войдет только с полицией. Я буду судиться до последнего и за жилье, и за алименты. В суде расскажешь, какой ты внештатник. И на чьи деньги здесь ремонт сделан и мебель куплена.

– Зря, Яна, очень зря. Я надеялся на конструктивный диалог. К этой квартире ты не имеешь никакого отношения. Я тоже. А ремонт… Ну мы же жили здесь, вот и делали. Что теперь? Но судиться ты имеешь право, да. Хочешь, чтобы судья мне пальчиком погрозила – дело твое. Но лучше бы поиском работы занялась, много все равно не отсудишь.

И ушел. Просто развернулся, кинул на комод свой комплект ключей и ушел. Даже не спросил, где дочки. Неинтересно, видимо. И объяснять им, почему больше не живет с нами, явно не собирается. А ведь Вика уже все понимает, тянется к нему, скучает. Вот что я ей скажу, когда она поймет, что папа из командировки вовремя не приехал? Впрочем, для начала следует придумать, что я своим родителям скажу. Правду, наверное. Но как же ужасно, что и им с валерьянкой побегать придется. Не молодые же уже.