Все почему-то при этих словах посмотрели на меня.

– Надеюсь, отец справится, – не стала я давать пустых обещаний.

За последние пару дней это, кажется, была единственная фраза, за которую у Гирзела не возникло желание нарычать на меня.

– Я тоже думаю, что справится, – подбодрил Кирилл, после чего деловито осмотрелся. – Что ж, раз такие дела, – сказал он, – идёмте в замок. – Перекусим, согреемся, – он бросил взгляд на Гирзела, потом на меня, – и решим, что будем с вами делать.

«В тёплой, практически семейной компании», – съязвила про себя я, имея в виду, разумеется, нас с Мадо. Лана-то с Кириллом уже без пяти минут семья.

Наше траурное молчание Кирилл воспринял как согласие и призывно мотнул головой в сторону замка.

Мы двинулись вверх вдоль занесённого снегом водного каскада.

«Решим, что будем с вами делать» – эта фраза Кирилла неотступно следовала со мной всю дорогу до замка. А что с нами можно сделать? Найти нам жильё в столице на полгода? Или Гирзелу найти жильё, а меня оставить здесь. Я бы не отказалась – замок, в котором располагался университет, меня вполне устраивал. Только есть ли здесь свободные покои?

Скосила глаза на Мадо. Он шёл с видом грозовой тучи, которая того и гляди вот-вот громыхнёт. Причём пара молний непременно полетит в мою сторону.

Нет, отдельное помещение просто необходимо.

Кстати, о помещении, вернее, о самом замке. Давно этот вопрос не давал покоя, так почему бы наконец и не задать его?

– Кирилл, ты ведь наверняка знаком с историей усадьбы, – начала я. – Скажи, почему её главный дом столь сильно напоминает замок за порталом? С фасада – так просто его уменьшенная копия. Всё повторено: и центральная часть – только соктавский выше и ещё продлён влево, и правое крыло, и даже круглая башня на месте. Этот что, тоже построили Мадо?

Оборотень улыбнулся.

– Не построили, но да – Мадо. И главный дом, и вообще всю усадьбу возвёл старший брат Гирзела. Раньше, к слову, построек здесь было больше, но, к сожалению, не все сохранились. Точнее, сохранилось вообще мало что, но недавно основные были отреставрированы.

– Почему же брат так плохо следил за своей усадьбой? – хмуро и вместе с тем удивлённо осведомился Гирзел.

– Твой брат не виноват, – поспешил успокоить его Кирилл. – Сто лет назад у нас революция случилась. Национализация. Короче говоря, новая власть отобрала усадьбу у графа Воронова, и у неё попросту не стало хозяина.

Тут уже мы с Мадо оба в шоке захлопали глазами.

– Как это – отобрала? – с трудом выдавил он, в очередной раз стискивая кулаки. – У дракона?!

– Ой, давайте в российскую историю мы вас как-нибудь потом посвятим, – отмахнулся оборотень.

Ну, потом так потом. Мадо, правда, попытался возразить и выяснить всё немедленно, но мы уже дошли до входа в здание.

В ректорских покоях было тепло и уютно. Сразу захотелось устроиться в кресле у камина с бокалом вина. Но мы тут гости – сядем, куда скажут, выпьем, что нальют.

– Располагайтесь, – Кирилл обвёл гостиную приглашающим жестом. – Пока в вашем распоряжении камин и глинтвейн. Еду заказал, привезут примерно через час.

Ой, прямо мысли прочитал!

Оборотень достал из бара графин с тёмно-рубиновой жидкостью, нагрел содержимое магией и наполнил четыре бокала.

Вкусный бодрящий алкоголь приятно растёкся по телу, согревая кровь. Намёрзнуться я не успела, правда, но всё-таки с морозца глинтвейн оказался как нельзя кстати.

А Мадо, к слову, по-прежнему пребывал в депрессии. Он хмурился, что-то ворчал одними губами и скользил по гостиной потерянным взглядом, который иногда натыкался на меня – тогда он недовольно кривил губы, словно это я была виновата во всех его несчастьях. Впрочем, о чём я! Это его нормальная реакция на мою персону.