– Иной с серой, невнятной аурой – «тигр»? Как-то не сходится, верно? Учитывая, как метко Пастухов охарактеризовал нас и Темных.

– Кто же тогда? – поразился Лас.

– А это тоже пусть Гесер решает, – ответил я. – У него голова большая, умная. Он на свете пожил долго. Пусть думает.

– Самый правильный подход! – одобрил Лас. – Слушай, а я вот что подумал… полицай этот напарнику соврал, что в сортир хочет…

– Ну, – кивнул я. Мы как раз въехали во двор многоэтажного здания, и теперь Лас искал, где припарковаться.

– Вначале – соврал. А потом – обделался.

– С перепугу, – решил я.

– Все равно какое-то совпадение необычное.

Я промолчал. В словах Ласа было здравое зерно. Если вокруг творятся странные вещи, то любое совпадение следует рассматривать особо тщательно.

– Пошли, – сказал я, вылезая из машины. – Поговорим с этим Бисатом… потом будем думать.

Скорее по привычке, чем ожидая увидеть что-то необычное, в подъезде я вошел в Сумрак. Полицейский жил на втором этаже, служебное жилье редко выделяют на престижных высоких этажах. На первом этаже ничего необычного не было – синий мох, паразит Сумрака, ровным слоем покрывал все стены, особенно сильно разрастаясь в углу, возле батареи, и около дверей лифтов. Все предсказуемо, возле батареи целуются молодые парочки, прежде чем девушка поправит одежду и побежит домой к маме и папе… или мужу и детям. А возле лифтов ругаются, когда обнаруживают, что они сломаны и придется идти пешком на двенадцатый этаж, или тихо радуются, предвкушая возвращение домой… Привычными движениями я бросил во все стороны огонь, сжигая паразита. Его, конечно, до конца не выведешь, но это для любого Иного – как вытереть ноги, входя в дом.

Второй этаж меня озадачил. Синий мох был везде – кроме одной двери. От нее он, похоже, отполз. Причем совсем недавно, несколько часов назад. Тонкие синие нити медленно втягивались в синий ковер – так сокращается амеба, наткнувшись на кристаллик соли.

– Он живет здесь, – сказал я, возвращаясь в реальность.

– Что-то увидел? – заинтересовался Лас.

– Да нет, ерунда.

Я позвонил.

Прошло почти полминуты, прежде чем дверь открылась. Без вопросов и, кажется, даже без взгляда в глазок, совершенно ритуального для любого москвича.

На пороге стояла невысокая полная женщина. Эдакая «типичная немолодая восточная женщина» в представлении москвича – в молодости явно красивая, сейчас не очень, с каким-то очень тихим лицом, будто погруженная в себя.

– Здравствуйте. – Я чуть выдвинулся вперед. – Мы из управления… Бисат дома?

Управление – это очень удобное слово. Почему-то никто никогда не уточняет, из какого именно управления. Вот и женщина тоже не стала переспрашивать.

– Входите. – Она сдвинулась в сторону. – В спальне он…

Похоже, нас ждали. Ну, не нас, конечно, но кого-то ждали.

Входя, я глянул на ее ауру. Ничего особенного, конечно. Человек.

Квартирка была трехкомнатная, но небольшая, прихожая совсем узкая и неудобная. Из открытой двери в гостиную гремел незнакомый рок.

Лас, навостривший было уши – он обожал малоизвестные группы, – с сожалением покачал головой и цокнул языком.

Женщина молча подала мне тапочки, взяв пару побольше из целого табунка у входа. Лас разуваться не стал – и на это она никак не отреагировала.

Странно. Обычно такие простые привычки устойчивее всего. Либо попросила бы переобуться обоих, либо, в силу модных европейских традиций, плохо приживающихся в Москве с ее климатом и грязью, не предлагала бы мне.