Когда мы входим в бар, который выбрала Сла-ва, королева огров уже ждёт нас на плюшевых диванах в компании слащавого принца Чаминга, который вдвое меньше её по размеру.

— Пришла со своей закуской, Фиона? — уточняю я вместо приветствия.

— Я просила быть милым с Верушкой, Гас, — незамедлительно шипит матрёшка. — Иначе твоему астронавту отныне на каждую высадку придётся надевать скафандр.

Вот ещё. 

— Расслабься, Славка, — миролюбиво заявляет Фиона, — Твой пожиратель смерти и так на нервах, что зазнобу свою в Россию на месяц отпускает мыкаться. Это, кстати, Филя. 

Какой, на хрен, Филя?

— Я Фил, — вежливо поясняет её щуплый поклонник, торчащий из подмышки. 

Воображение быстро дорисовывает ошейник с шипами и кляп у него во рту, и мне приходится несколько раз мотнуть головой, чтобы избавится от непрошеной картины.

Мы усаживаемся напротив них, и пока я изучаю меню, которое услужливо плюхнул перед моим носом доходяга-официант, Фиона с матрёшкой начинают оживлённо разговаривать по-русски. Они, словно специально, не говорят ни слова матом, поэтому я ни хрена не понимаю.

— Нравится Фиона? — спрашиваю у притихшего сабмиссива, после того как называю официанту заказ.

При упоминании имени Фионы у того в глазах начинают искрить восхищение и обожание:

— Вера просто потрясающая. 

Блядь, там у чекистов женские курсы по соблазнению американцев, что ли, есть? Как русские ведьмы это делают? 

Женские разговоры постепенно стихают, и внимание переключается на нас.

— Эй, Драко Малфой. — Фиона смотрит на меня с материнской заботой. — Ты за Славку не волнуйся, я за ней пригляжу. И родственничкам новым в обиду не дам.

Краем глаза я замечаю, как матрёшка начинает беспокойно ёрзать своей роскошной луной по обивке кресла. Та-ак, блядь. 

— Я чего-то не знаю, матрёшка моя дубовая? — уточняю ласково, хотя кулаки сами сжимаются при мысли о том, что Сла-ва что-то от меня скрывает.

— Я тебе не говорила, потому что мавр Отелло на твоём фоне — умиротворённый буддист, — мгновенно собравшись, парирует моя ведьма. — Папа Игорь в скором будущем женится на женщине, у которой двое детей. Её старший сын тоже будет работать у него в фирме. — Матрёшка тяжело вздыхает и устремляет на меня свой кошачий взгляд. — Мы вместе будем вести его последний проект.

Вот так и знал, блядь, что Папа Карло подложит нам с младшим какое-нибудь неструганое буратино. Мы вне себя.

4. 4

Слава

— Кто бы подумать мог, что на свете белом такая терпила в женском обличье сыщется, чтобы дурной нрав твоего батюшки терпеть. Ну и какого лешего ты своего слизеринца в радость семейную не посвятила? — вопрошает Верушка, и по её скептически поднятым густым бровям я понимаю, что подруга мной недовольна. 

— Да собиралась я, — досадливо морщусь. — Просто хотелось оттянуть этот момент, чтобы последние дни в спокойствии провести. 

Хотя какое уж тут спокойствие? Чем ближе мой отъезд в родную первопрестольную, тем более взвинченным становится Гас. Он меня уже к душевой лейке ревнует, если я вдруг задерживаюсь в ванной.

— Поплатишься честью, факт, — ухмыляется Вера. — Я прямо вижу, как суженый твой тычет в тебя своей волшебной палочкой, вызывая Патронуса. А братишка-то твой будущий как? Может, Вере Георгиевне он тоже приглянется? — Поигрывая бровями, подруга делает смачный глоток кофе. — Глядишь, породнимся, Славка. 

Вообще, судя по фотографиям, подсмотренным мной в Фейсбуке, будущий сводный родственник вполне в Верином вкусе: смазливый блондин с голубыми глазами. Гадость, в общем.

— Если мы с новой семьёй папули в первый же день знакомства глотки друг другу не перегрызём, обязательно вас представлю, — обещаю ей.