- Ты чего коньки сняла? – рядом с ней останавливается Оля.

- Я накаталась, - пожимаю плечами. – Катайтесь, я погуляю поблизости.

Вижу сомнение и борьбу на лице Марианны. Она прямо сейчас готова бросить всех и так любимый ею лед и пойти гулять со мной.

- Все хорошо, правда, - спешу остановить ее и быстро разворачиваюсь.

Снег громко хрустит под тяжелыми ботинками.

Вокруг настоящее зимнее утро. Именно такое, каким его описывал Пушкин.

«Мороз и солнце; день чудесный!»

От ярких отблесков слепит глаза. Веселые выкрики и хруст льда под лезвиями коньков остаются далеко позади.

Шагаю по узкой тропинке среди заснеженного леса.

Слышу тихий отчаянный писк.

Замираю и прислушиваюсь.

Тихо.

Стоит сделать еще один шаг, как писк повторяется. Громче и отчаяннее.

Ускоряюсь. Писк все громче и настойчивее.

Практически выбегаю на берег лесного озера.

Оглядываюсь и в очередной раз слышу громкий надрывный писк.

На скользком льду распластался котенок. Совсем маленький.

И как он умудрился забраться так далеко от берега?

Маленькие лапки скользят. Он напуган.

А где кошка?

Вокруг тихо.

Эх, котенок, котенок!

- Кис, кис, - присаживаюсь на корточки и протягиваю ладонь в его сторону.

Но перепуганное животное, увидев меня, только еще громче начинает вопить.

Пробую ногой лед. Крепкий. Несколько раз наступаю. Он выдерживает.

Осторожно выхожу на лед и замираю. Все спокойно. Вокруг не слышно ничего, кроме отчаянного надрывного писка котенка.

Делаю шаг, другой. Прислушиваюсь.

Лед крепкий.

Расставив руки в стороны, маленькими шажками двигаюсь в сторону котэ.

- Потерпи, малыш, - успокаиваю его. – Я сейчас.

Шага. осторожно и медленно. До котенка остается всего пара шагов.

Неожиданно пространство вокруг оглашает громкий треск.

Я замираю на одной ноге, боясь опустить вторую.

Оборачиваюсь. До берега уже метров пятнадцать.

Скользящим движением ставлю вторую ногу на лед.

- Ты сдурела? – ветер доносит до меня злое рычание до боли знакомого мужчины.

Внутри вспыхивает негодование, растекаясь по венам ядовитым жаром.

- А не пошел бы…

Мои слова тонут в громком треске. И снова, второй раз за день я ощущаю неприятное чувство свободного падения.

Только в этот раз сердце сжимается до боли, а в голове мелькает мысль, что это конец.

Треск сливается с хрустом и плеском ледяной воды, когда она поглощает мое тело…

- Блядь!!! – это последнее, что я успеваю услышать с берега, прежде чем погрузится в ледяную воду.

Тело прошивает острый холод. Он впивается в меня миллиардом игл, не давая вдохнуть.

Судорожно стараюсь уцепиться за гладкий лед. Ладони отдаются болью.

- Держись! – доносится с берега.

На глазах выступают слезы от страха и холода, губы начинают дрожать.

Хватаюсь за острую кромку, пытаюсь подтянуться, вынырнуть, забраться.

Но лед хрустит и осыпается, больно впиваясь в ладошки.

Пуховик быстро намокает.

У меня осталось слишком мало времени, прежде чем он начнет тянуть меня на дно. Эта мысль очень четко формируется в моей голове. Сама не знаю откуда, но знаю это.

Неожиданно онемевшими и отдающими острой болью ладонями ощущаю тепло.

Прямо передо мной стоит тот самый рыжий котенок и лижет мои ладошки, покрытые ледяной водой.

Ох, малыш…

- Держи!

Вздрагиваю от громкого сердитого крика.

Совсем рядом падает толстый канат.

Удивленно рассматриваю его.

-Юля, блядь! Хватайся!

Из последних сил пытаюсь сжать онемевшими замерзшими пальцами канат. Правая рука отдается тупой болью. Я не могу ей противиться, канат выскальзывает из моих рук.

- Ааа! – вскрикиваю.

- В чем дело? – ревет Горский.

- Не могу, - хриплю я. Сил осталось мало.