– Не дерзи мне, этэри, – прорычал Таймар, хватая её двумя пальцами за подбородок и заставляя смотреть в глаза, которые темнели от гнева.

– Постараюсь, – нехотя уронила она.

– Уж будь так добра, иначе я верну тебя в тарантас.

– А ты не шантажируй меня пожалуйста, – холодно ответила ему этэри.

– Постараюсь, – передразнил её князь.

К ним подвели коней. Одного вороного, могучего с волнистой гривой и белой звездой на морде – под стать князю, а другого молоденького, прыткого, в серое яблоко.

– Не боишься, что я сбегу от тебя? – шутливо спросила Китэрия, когда Таймар поднял её и усадил в седло.

– Боюсь, что ты ненароком шею себе свернёшь, – честно ответил он. – Но в моей конюшне нет коня, который выдержал бы меня и ещё одного седока.

– Понятно.

– Сомневаюсь, – хмуро бросил Таймар, запрыгивая в седло.

Китэрия посмотрела на него, и её вдруг окутал ореол тревожных княжеских чувств. Как и всегда они были поразительно разнообразны. Таймара терзали какие-то опасения, истязала сердечная тоска, мучили сомнения и лихорадило от ноющий плоти – вопреки собственной воли князь желал невинную муэ. Китэрия вдруг испугалась, что он всё же не совладает с собой и в один злосчастный день плюнет на уговор и погубит их обоих.

– Я не сверну себе шею, Таймар, – тихо проговорила она, поравнявшись с ним, – я неплохо держусь в седле.

Он посмотрел на неё, проверяя, хвастается она или же пытается утешить его, и, увидев мягкую улыбку, оттаял.

– В этих краях встречаются разбойники. Держись рядом, Тэри.

– Спасибо, – поблагодарила князя Китэрия, когда почувствовала в его голосе намёк на нежность.

Также он утешал её в свой спальне, когда она рассказывала о рисунках на своём теле. Тогда Китэрия была немало поражена, потому что не предполагала даже, что этот грубый мужлан способен на такое проявление чувств. Удивилась она и сейчас, ведь отчётливо прочувствовала, как Таймар зол на неё за то, что она распаляет его ледяное сердце.

Лилулай видела, что он хочет быть с нею нежен, а с собою груб за эту слабость, а в другую минуту улавливала его нестерпимую потребность скинуть её с коня и проломить череп. Как он ещё не свихнулся от разрывающих его душу желаний, Китэрия не знала, но его внутренняя агония пугала девушку, потому что в любой миг, одна из сторон могла взять верх.

55. Глава 55 Китэрия

Таймар молчал всю дорогу, а Китэрия, цокающая за ним на своём пятнистом жеребце, всё ломала голову в кого рано или поздно превратится князь, в кровожадного убийцу или в пылкого любовника. Не прельщал её ни тот, ни другой вариант, потому как первый сулил гибель ей, а второй самому князю.

Когда она рассказывала ему о своих татуировках, то умолчала об одной важной детали, а теперь сожалела о собственной скрытности. Как бы он не был жесток и сколько бы преступлений не совершил против Валамара, он теперь её судьба. Так решил великий и ужасный Грут, и вряд ли такая маленькая этэри как она сможет это исправить. Зависимость, в которой они с Таймаром теперь состояли, трудно было и вообразить. Китэрия надеялась, что понимала это не только она, но и её деспот, ведь разве стал бы он иначе нянчиться с ней, как выразился Вольгер.

Китэрия переминала всё эти безрадостные мысли, как пекарь мнёт тесто, и старалась уложить в голове один простой итог – ей придётся смириться и не перечить Таймару, чтобы не усугублять сложившейся ситуации. Вот только сердце её отчаянно отторгало подобную мысль, как вода отторгает воздух, выпроваживая его из чужеродной среды мелкими пузырьками. Настроение девушки становилось всё сумрачней, несмотря на то, что вдали серого убогого пейзажа показалась яркая полоска. Она манила красочным обещанием чего-то лучшего, светлого, особенного.