Он резко обернулся и увидел, как из облака газа выходит небрежно одетый Грут.

– О-о-у, вас можно поздравить с помолвкой? – проговорил он, осматривая неприкрытые плечи этэри, лежащей в княжеской постели, и его голый торс.

– Боюсь, с помолвкой тут можно поздравить только меня, и то с натяжкой, – нахмурился Таймар.

– Я бы на твоём месте так не сокрушался, очень выгодная сделка. К тому же, княжна Мариго хороша собой.

Князь насупил брови, зло глянув на Грута.

– А что такого? Юная этэри совсем не ревнива… мне кажется.

– Так, ну хватит паясничать! – не выдержав, гаркнул князь.

– Я, между прочим, вовсе не паясничаю, мой безрассудный друг, – сменив шутливый тон на строгий, сказал кей. – Какого беса ты доверил этой старой, помешанной на кишках перечнице, свою слишком ценную жизнь?!

Таймар молчал.

– Скажи ещё, не знал, что это опасно!

– Догадывался.

– Меня хотел выцепить?

– Хотел, – не стал юлить князь.

– Угу, и лучшего способа, чем попытаться угробить себя, не нашёл?!

– Я - не ты, и не Китэрия – волшебства, особенно светлого, в моей жизни было не много, я всё привык получать через боль.

– О-у, и поэтому ты её так щедро теперь всем окружающим раздаёшь? – спросил кей, глянув на притихшую Китэрию, которая чуть не до самых глаз натягивала на себя шкуру. – Волшебство в твоей жизни появится тогда, когда ты будешь знать, как оно организовывается. А для этого надо учиться и слушать старших, а не самодурством тут заниматься! – прикрикнул Вольгер на нерадивого ученика.

– Ладно, – прервал тираду учителя пристыженный князь, – я всё понял. Ты перебросишь меня к моей экспедиции?

– О-о-о, вспомнил о делах?!

– Ты поможешь или нет? У меня нет времени на разглагольствования.

– Я догадываюсь, зачем тебе портал, – сощурив глаза, произнёс Грут, подходя к прячущейся в шкуры этэри. – Если бы не наша маленькая, красивая девочка, – ты уже давно скакал бы навстречу вимане, даже не подумав просить о помощи. Но Китэрия больна и не может сесть в седло, – констатировал Грут. – Зачем тащить её с собой?

– Какая разница, где болеть - в четырёх стенах или под тентом в тарантасе.

– Ну да, тряска в повозке как нельзя лучше сказывается на выздоровлении, – саркастически заметил Грут.

– Она отправится со мной и точка.

– Как знаешь, – махнул рукой кей, не скрывая раздражения.

47. Глава 47 Огайра

Огайра мчался в сторону замка Грута так быстро, как мог. Он не жалел коня, торопясь к своей семье, потому что утратил-таки последний ориентир в этом страшном, суровом круге грубых и недалёких людей.

Всю дорогу он мысленно перебирал главы из дневника своей жизни, в которых, так или иначе, обозначалась фигура Вольгера. Вот он приходит в их дом за отцом, когда роглуарцы нападают на Армаяр. Вот приносит весть о том, что Огайра старший пал, защищая стены города. Потом после долгой и, в общем-то, безрадостной паузы в их отношениях (хотя тогда ещё ни о какой дружбе и речи не шло), настал золотой период. Вольгер явился в дом его родителей и объявил о том, что обещал его отцу взять над Огайрой шефство. Это было время щенячьих восторгов и обожания. Огайра в своём наставнике души не чаял и ждал новых встреч больше, чем пчёлы ждут наступления лета. Затем настали грустные, одинокие времена неведения, которые прошли под девизом тотального принятия и доверия – Грут пал в Роглуар. Хотя, может, и не пал, а предпочёл этот мрачный круг лёгкому, радужному Валамару, чтобы сыграть в очередную игру со своей сестрой, которая вот уже не один век ставила палки в колёса его стремлений.

Вражда Грута с многочисленными членами его семейства всегда тянулась за кеем шлейфом. Ни одна его грандиозная и безупречно спланированная партия не обходилась без вмешательства родственничков. Они неустанно следили за делами Вольгера, каждый раз стремясь подкорректировать их исход, то ли назло, то ли от того, что были приверженцами антагонистических орденов, напитывающих земли всех кругов своими ценностями и убеждениями, приправленными сочной и столь дорогостоящей во всех кругах маной.