Соперник русского чемпиона, англичанин Найджел Скотт, нетерпеливо ерзал, отхлебывая из бутылки минералку «Vittel». Внезапно Брагин встрепенулся, открыл глаза и молниеносно передвинул фигуру на доске. Зал зашумел, зароптал, запричмокивал. Скотт запустил пальцы в давно немытую, сальную шевелюру и склонился над позицией.

Эллинг бурлил и кипел. Народ толпился у шахматных столиков, у большой демонстрационной доски, вокруг индийского гроссмейстера Сингха, комментирующего партию. Здесь же Патрик Манн, восьмилетний вундеркинд из Андорры, прилетевший вместе с мамой, давал сеанс одновременной игры вслепую на пяти досках. Мама, стоящая рядом, то и дело платком вытирала нос юному дарованию.

– Слышали? Говорят, у Скотта в приватной комнате висит портрет Брагина. Весь истыканный дротиками, – розовощекий репортер «Спортивной хроники» хитро подмигнул Полу Киртону, придумавшему грандиозный ребрендинг игры – со встроенными камерами в фигуры королей, трансляцией частоты пульса игроков и пиаром околошахматных скандальчиков.

– Это невероятно! Как виртуозно Брагин выжимает победу из мизерного преимущества слона над конем при пешечных «островках» на обоих флангах! Без всяких сомнений, Брагин – король, один из сильнейших шахматных королей всех времен, – сыпал восторгами Сингх.

– Холмс, неужели это интересно?

– Что именно, мой друг?

– Смотреть, как два типа в гробовом молчании часами таращатся на доску. По-моему, самое захватывающее в трансляции шахматного матча – это рекламные паузы.

– Смотреть за партией, Ватсон, – все равно что наблюдать, как пишется детективный роман, и ждать, кто в итоге окажется убийцей. Этот, – Холмс ткнул пальцем в экран компьютера, – или этот?

– Хорошо, что круг подозреваемых ограничен.

– Э-э-э! Не совсем так. Есть третьи силы. Видишь чудака с перьями на голове? Дырявит взглядом смотровое стекло. Не иначе как натуральный шаман. Его притащил с собой Скотт – гипнотизировать Брагина.

Ватсон с отпечатком скуки на лице смотрел на экран через плечо Холмса.

– Кого же притащил Брагин? В качестве наемного убийцы?

– Вот эта худая девушка кавказской внешности почти не отходит от аквариума. Правда, на гипнотизершу не похожа. Внешняя покорность, а внутри – огонь. Красота тигрицы. Та еще особа. С характером. Когда Брагин уходит в приватную комнату, начинает заметно нервничать. Может, подруга.

– О! Похоже, звонят в дверь. – Ватсон оживился. – Шерлок, прояви свою прозорливость. Кто бы это мог быть?

– Easy as a pie,[3] Джон! Или, как говорят в России, проще пареной репы. Это Брагин, чемпион мира по шахматам, которого мы только что наблюдали за десятой партией матча. Наблюдали в записи. А теперь будем, так сказать, лицезреть живьем. Ну что ты так на меня смотришь? Человек попросил аудиенции. Не сочти за труд, впусти гостя!

Ватсон удалился, бормоча под нос: «Мог бы и предупредить». Холмс устроился поудобнее в кресле. Через минуту Ватсон вернулся, рукой приглашая посетителя войти в комнату. У Брагина было свежее лицо, уверенная осанка. Однако резкие торопливые движения выдавали его нервозность. Он сдернул с головы кепку-восьмиклинку и, как показалось хозяевам, с пренебрежением бросил ее на комод. Две глубокие складки на лбу и выпяченный вперед квадратный подбородок придавали Брагину сходство с бульдогом.

– Вы сегодня блестяще провели партию! – произнес Холмс. – Как я понимаю, для победы в матче осталось набрать пол-очка в оставшихся двух играх?

Брагин кивнул, опускаясь в свободное кресло. Ватсон разместился на диване рядом с дремлющим енотом.