– Дорогой друг, успокойся, прошу тебя. Петр Ялов точно далек от того, чтобы над его головой засиял нимб. Но он вряд ли изменял Марине. Во всяком случае, не с Этель. За это я ручаюсь.

– Ты в этом уверен? – В голосе Ватсона мелькнула надежда.

– Чуть позже мы поговорим об этом. А сейчас я должен кое-что проверить. Мы отправляемся в архив. Вернее, я отправлюсь в архив, а ты пока прогуляйся по парку. Погода хорошая. Тепло. Солнце светит. Тебе надо успокоиться.

После архива Холмс обнаружил Ватсона бродящим нога за ногу по оживленной пешеходной аллее. Ватсон игриво огибал лавку за лавкой, что-то бубнил себе под нос или тихо напевал. Холмс нагнал друга:

– Дорогой Джон, ты все это время ждал меня на улице?

– Шерлок! – радостно воскликнул Ватсон. – Рад тебя видеть! Как дела? Уверен, ты уже раскрыл это дело и, как обычно, оставил всех в дураках!

– Можно попросить тебя не шуметь, дорогой друг? Вокруг люди. Почему ты не пошел домой? Давай присядем. Или продолжим прогулку?

– Пока ты рылся в архиве, дорогой Холмс, я сидел в библиотеке и штудировал последние номера British Journal of Psychiatry о галлюцинациях при экзогенных психозах.

– Хорошо, Джон, хорошо… Догадайся, что мне удалось раскопать?

– Что-то очень важное?

– Да. Я узнал, что через четыре месяца после ареста Петра Ялова Марина получила от него посылку. Коробку с конфетами.

– Не вижу в этом ничего особенного, Шерлок. Петр отправил своей невесте в подарок конфеты. Он сидел в тюрьме. Как еще он мог проявить свою любовь и заботу?

– Возможно, дорогой друг. Но есть один нюанс. На момент, когда Марина получила посылку, Ялов был мертв уже почти три месяца.

– Шерлок, стараниями почтовых услуг его письмо шло к тебе пятнадцать лет. Возможно, и его посылка Марине застряла где-то на три месяца.

– Оказалось, все значительно проще, дорогой друг. Ялов отправил посылку в день своего ареста. Я нашел квитанции об отправке. Они заполнены его почерком. В день своего ареста, седьмого марта, Ялов оформил доставку посылки адресату на определенную дату. А именно – ровно через четыре месяца.

– Ты прав, Шерлок. Довольно странно отправлять невесте конфеты накануне женского праздника, с тем чтобы их доставили через четыре месяца. Это какая-то шутка? Тогда для шуток Ялов выбрал не самый удачный день в своей жизни… Если только в этой коробке… Шерлок, кажется, я догадался! – закричал Ватсон, но тут же осекся и продолжил уже шепотом: – Петр по почте отправил бриллианты Марине. Вместо конфет – бриллианты! Щедрый подарок! Ведь я прав?!

– Да, – улыбнулся Холмс. – Ты делаешь успехи в расследовании, мой друг.

– Шерлок, ты тоже догадался?! – не унимался Ватсон, возбужденный своей победой. – Мы догадались вместе. Методом логических рассуждений, проанализировав ситуацию и изучив материалы дела! Вместо конфет в коробке были бриллианты. Как это просто!

Но внезапно новая страшная догадка заставила Ватсона остановиться посреди улицы, прервав ликование. Улыбка сменилась выражением досады и разочарования.

– Нет! Мы ошиблись! Конфеты и бриллианты. Сколько весят конфеты? А сколько – камни? Если бы в коробке из-под конфет лежали драгоценные камни, то взяв в руки коробку, любой работник почты догадался бы по их весу, что в коробке совсем не конфеты. Они бы вскрыли коробку. А та-а-ам…

– Дорогой Ватсон, я понимаю, что ты не богатая вдовушка, чтобы хорошо разбираться в бриллиантах. И никогда ею не будешь. Но такая бриллиантовая безграмотность непростительна для тебя, сыщика со стажем! – Холмс потрепал Ватсона по плечу. – Бриллиант весом один грамм стоит больше десяти миллионов рублей. Вес любой среднестатистической шоколадной конфеты составляет от одиннадцати до семнадцати граммов. В украденной партии было около девяноста бриллиантов. Посчитай, пожалуйста, – вся партия легко поместилась в стандартной коробке из восемнадцати конфет. Представляешь, сколько та коробочка стоила?!