– Она у меня все пончики и конфеты со стола съела, – объявил как-то Пончик. – Раз она хулиганит, я её кормить больше не стану.

Терпение коротышек лопнуло после одного происшествия…

Как-то вечером Тюбик писал закат солнца прямо на открытом воздухе, как он ещё любил говорить – «на натуре».

Стемнело. Он завершил работу и оставил мольберт и краски во дворе. «Если будет вдохновение, завтра утром напишу ещё и восход солнца».

Ночью Тюбик всё ворочался, думал о завтрашней картине. Ждал вдохновения.

И вот утром он побежал к мольберту: появилось вдохновение.

Художник схватил кисть, а красок – нету. Ни одного тюбика! Как корова языком слизнула.

Он стал озираться по сторонам в надежде найти хоть какую-нибудь краску. Вдохновение тем временем улетучилось.

Тут, откуда ни возьмись, выходит птица. Вся в разных красках перепачканная, как попугай тропический. И даже в клюве держит тюбик оранжевой краски.

– Злодейка! – закричал художник. – Мало того, что все краски растеряла и небось половину съела, так ещё и вдохновение погубила. Вот и я не буду тебя больше кормить!

Чем меньше коротышек кормило птичку, тем прожорливее она становилась.

Скоро на улице Колокольчиков не осталось ни одного целого колокольчика: все были общипаны…

– Теперь нашу улицу надо переименовать. Назвать улицей Безколокольчиковой, – возмущался Ворчун.

– Мы сами виноваты, – сказал Знайка. – В природе всё устоялось и ничего нельзя менять! Птица не должна жить среди коротышек и ходить по улицам. Она должна на свободе летать!

– А наш птенец летать не умеет. Его же никто не учит!

– Значит, надо учить. Кто птицу принёс в Цветочный город? Гунька с Незнайкой! Вот пусть они и учат её летать!

– И научим, – сказал Незнайка.

– Конечно, – подхватил Гунька. – Научим, очень просто. Я пойду перед ней руками помахаю, как крыльями.

Он ушёл махать. Долго махал. Вернулся.

– Полетела? – спросил Незнайка.

– Нет, она не понимает, чего это я руками машу. Видно, руки на крылья не похожи.

– Значит, надо сделать руки, как крылья! – сказал Незнайка и пошёл к Винтику и Шпунтику.

К вечеру Незнайка уже ходил вокруг дома вместе с птенцом и махал руками-крыльями. Крылья были сделаны из картона.

Птица тоже помахивала крылышками, но не взлетала. Тогда Незнайка принёс из дома стул, стал на него взбираться и прыгать, взмахивая крыльями.

– Это не поможет, – решил Гунька. – Давай мы тебя лучше на верёвках повыше подвесим, а ты будешь делать вид, будто летишь.

Механики соорудили что-то вроде канатной дороги между крышами своего и соседского домов и стали таскать машущего «крыльями» Незнайку от одной крыши к другой. Птица смотрела, смотрела да и пошла щипать травку в сторонке.

Незнайка совсем выбился из сил.

– Братцы, снимите меня отсюда! Летать, оказывается, гораздо труднее, чем я думал.

– Хорошо, – сказали механики. – Только иди со своей птицей туда, где её нашёл.

– Ладно, ладно. Я пойду, только снимите меня!

Вскоре Гунька и Незнайка позвали птенца и отправились на то место у реки, где когда-то его нашли.

– Узнаёшь родные места? – спросил Гунька. – Мы вернёмся в город, а ты иди к себе, коль не хочешь лететь.

Но не успели друзья отойти на десяток шагов, как птенец вприпрыжку бросился за ними.

– Нам от него никогда не отделаться, – вздохнул Незнайка. – Ну и пусть! Пойдём лучше купаться.

Малыши дошли до реки, побросали на берегу одежду и бултыхнулись в воду.

Птенец посмотрел на них, потом разбежался и нырнул.

– Куда? Утонешь! – крикнул Гунька.

Но тут птенец вынырнул у другого берега, сказал «кря-кря» и уплыл в камыши.