Один холм поднимался над землёй острой вершиной, точно щедро позолоченная пирамида.

Взглянув на солнечную вершину, Иван Гермогенович сказал:

– Вот с этой вершины мы непременно увидим наш маяк.

– Золотой Везувий! – всплеснула руками Валя. – Бежим!

Карик бежал, обгоняя Валю, Иван Гермогенович ковылял сзади и скоро стал отставать от быстроногих ребят.

До «золотого Везувия» расстояние было неблизким, и, когда Карик и Валя подбежали к нему, оба так запыхались, что еле переводили дыхание.

Вытирая на лбу проступивший пот, Карик сказал:

– Тоже мне Везувий!

Это была обыкновенная гора из жёлтых камней. А странные камни, которые блестели, как золотые, были самым простым песком.

Тяжело отдуваясь, ребята стояли, поджидая Ивана Гермогеновича, а когда он подошёл, стали подниматься на вершину раскалённой песчаной горы. Профессор шёл впереди.

– Мне, – сказал он, – что-то не нравится этот Везувий. Уж очень он похож на одну коварную ловушку. Я, возможно, ошибаюсь, но не мешает быть и осторожными. Прошу идти за мной, вперёд не забегать.

Гора под ногами ползла, камни срывались с места и с грохотом мчались вниз. И с каждым шагом подниматься становилось всё труднее и труднее.

Солнце стояло уже высоко, когда отважные альпинисты поднялись на самую вершину.

Иван Гермогенович выпрямился, приложил к глазам ладонь и, поворачивая голову то вправо, то влево, начал осматриваться.

Ребята поднимались на цыпочки, чтобы получше рассмотреть горизонт. Но ни профессор, ни Карик и Валя не могли обнаружить приметный шест с красным флагом.

– Странно, – кашлянул Иван Гермогенович. – Неужели маяк повалило ветром?

– А дождём не могло его смыть? – спросил с тревогой Карик.

– Нет-нет. Я укрепил шест надёжно. Разве что…

Профессор не договорил. Земля под его ногами неожиданно расступилась, и он провалился по пояс. Ребята бросились на помощь. Но в то же мгновение вершина горы дрогнула и вдруг разверзлась, как чудовищная пасть.

Путешественники полетели вниз по узкой наклонной земляной трубе. Следом за ними посыпались с грохотом камни и тяжёлые комья земли.

С визгом и криком, вцепившись друг в друга руками, путешественники мчались вниз и через минуту врезались в мокрое вязкое дно.

Первым опомнился профессор. Кряхтя и охая, он выбрался из густой липкой грязи и, потирая поясницу, грустно сострил:

– Затяжной прыжок без парашюта. Разрешите поздравить с благополучным приземлением. Поднимайтесь, друзья мои. – Он вытер руки о костюм, заботливо поглядел на ребят, которые барахтались в грязи, и спросил: – Всё в порядке, надеюсь? Как Валя? Не ушиблась?

– Ничего, – ответила, поднимаясь, Валя, – только локоть, кажется, ободрала.

– А ты, Карик?

– А я колено ушиб.

Потирая ушибленные места, ребята испуганно оглядывали тёмные стены узкого колодца.

– Ну, это пустяки! – сказал Иван Гермогенович. – А вот я потерял мешок с провизией и посудой. Это уже хуже.

– Где мы? – спросила Валя.

– Сейчас узнаем, – пробормотал Иван Гермогенович, задирая бороду вверх.

Высоко над головами сияло далёкое небо. Бледный дневной свет падал на высокие отлогие стены, но на вязком дне этого глубокого мрачного колодца было почти совсем темно.

– Кажется, – сказал Карик, – мы попали в нору к пауку-землекопу. Это очень страшные пауки. Я читал про них.

– Как? – вздрогнула Валя. – Опять пауки? И в воздухе, и на земле, и под водой, и под землёй – пауки?

– Успокойся, – сказал Иван Гермогенович, – пауки-землекопы, о которых говорит Карик, живут в Италии и на юге Франции. У нас их нет.

– Но тогда чья же это нора?

Профессор ничего не ответил. Пощипывая бороду, он обошёл колодец вокруг, постучал кулаком в стены и задумчиво сказал: