– Никогда, никогда больше не говори ни о чем подобном! Что бы ни случилось со мной, ты не имеешь права причинять себе боль!

– Тобой я больше рисковать не намерен, так что и спорить не о чем!

– Рисковать мной?! Разве мы не договорились, что все беды из-за моей катастрофической невезучести? – С каждым словом я распалялась еще сильнее. – Не смей даже думать о таком! – При мысли о том, что после моей смерти Эдвард перестанет существовать, становилось невыносимо.

– Как бы в такой ситуации поступила ты?

– А случись нечто подобное с тобой, – смертельно побледнев, начала я, – ты бы захотел, чтобы я наложила на себя руки?

Прекрасное лицо исказила гримаса боли.

– Пожалуй, я понимаю… – признал Эдвард. – Отчасти… Но что мне без тебя делать?

– То же самое, что делал, прежде чем появилась я и усложнила твое существование.

– Можно подумать, все так просто… – вздохнул Каллен.

– Так и есть, а я – довольно неинтересная девушка.

Эдвард хотел возразить, но в последний момент передумал.

– Спорный вопрос. – Внезапно он сделал постное лицо и пересадил меня на диван, чтобы наши тела не соприкасались.

– Чарли? – догадалась я.

Каллен улыбнулся, и через секунду я услышала, как на подъездную аллею въехала патрульная машина. Я решительно взяла Эдварда за руку – ничего, папа переживет.

Вошел Чарли с большой коробкой пиццы в руках.

– Привет, ребята! – бодро прокричал он и хитро подмигнул мне. – Решил, что по случаю дня рождения тебя можно освободить от готовки и мытья посуды. Есть хотите?

– Конечно! Спасибо, папа!

Явное отсутствие аппетита у Эдварда отец деликатно оставил без внимания. Он привык, что мой бойфренд пропускает ужин.

– Разрешите похитить Беллу на остаток вечера? – спросил Эдвард, когда мы с папой расправились с пиццей.

Я с надеждой взглянула на Чарли. Вдруг он считает день рождения домашним праздником? Мы же впервые вместе отмечаем с тех пор, как мама вышла замуж и перебралась во Флориду, кто знает, какие у него привычки.

– Без проблем! Тем более сегодня бейсбол: «Чикаго уайт сокс» принимают «Сиэтл маринерс», – пояснил Чарли, и мои надежды рассыпались прахом. – Боюсь, со мной будет не очень весело. Вот! – Он схватил фотоаппарат, который выбрал по предложению Рене (нужно же чем-то заполнять ее альбом), и бросил мне.

Зря он так: у меня ведь с координацией проблемы. Выскользнув из рук, фотоаппарат полетел на пол. Эдвард поймал его в каких-то миллиметрах от линолеума.

– Отличная реакция! – похвалил Чарли. – Давай, Белла, как следует развлекись у Калленов и обязательно сфотографируйся. Ты же знаешь маму: фотографии ей нужны еще раньше, чем ты успеешь их сделать.

– Чудесная идея, Чарли! – воскликнул Эдвард, передавая мне фотоаппарат.

Повернув к нему объектив, я щелкнула затвором.

– Работает!

– Вот и отлично. Передай привет Элис, что-то она давно не заходила, – чуть заметно ухмыльнулся Чарли.

– Пап, прошло всего три дня! – Чарли обожает сестру Эдварда. Их «роман» начался весной, когда Элис помогала мне выздоравливать. Отец был страшно благодарен девушке за то, что спасла от настоящего ужаса: необходимости купать почти взрослую дочь. – Не беспокойся, передам.

– Ладно, ребята, веселитесь хорошенько! – Ясно, папе не терпится от нас отделаться, да он уже к гостиной пятится. Конечно, там же телевизор…

Торжествующе улыбнувшись, Эдвард повел меня с кухни.

У пикапа он снова открыл пассажирскую дверь, и на этот раз я не спорила: чуть заметный поворот к дому Калленов в темноте мне ни за что не найти.

Эдвард погнал на север, не скрывая досады на то, что доисторический «шевроле» не позволял развить приличную скорость. Чуть больше шестидесяти километров в час, и двигатель начинал обреченно стучать.