Когда он осознал, думал, ему от избытка чувств просто грудную клетку разорвет.

Маринка, Маринка... Три года... Чеееерт!

Провел с силой ладонью по лицу. Потом стукнул по капоту кулаками. Еще и еще. А снег стал окрашиваться красным. Оглядел кулаки — костяшки сбиты, и еще вдруг почувствовал, что нос саднит, и под носом как-то мокро. Тронул, а там кровавя юшка. Глянул на ладонь, потом протер о снег и сипло расхохотался:

- Ну, Суровцева...

Согнулся пополам, опираясь на внедорожник. Смеялся, как идиот. Он-то все понять не мог, что с ней, почему так шугается, все время старается его отфутболить. Владу было дико обидно, он же переживал за нее. Думал, может, этот ублюдок, с которым она живет, обижает ее? Хотел разобраться, помочь.

А оно вона что.

Беременна была, значит?

- Ну, Суровцева!

Вот теперь он разберется!

Глянул на часы, время есть, обед только недавно закончился. А потом сел в машину и помчался обратно в офис.

***

А в офисе тем временем вовсю шла подготовка к Новому году. И раз начальство дало отмашку, коллектив собирался отмечать это событие с помпой. Весь последний год вышел какой-то «пришибленный». Наверное, потому все и стремились поскорее проводить его и начать уже новую жизнь.

Всем хотелось праздника, и чем масштабнее, тем лучше.

В отделе у Марины обед прошел в поедании пиццы и обсуждении сценария, в который постоянно вносились правки. Ежеминутно заглядывали сотрудники из других отделов, все это жужжало и жужжало, потому что каждому хотелось получить в новогоднем представлении хоть несколько слов. И еще были конкурсы. И конкурсов было много!

Марина тщетно пыталась абстрагироваться, но ее тоже поглотил этот шум и галдеж. Работать бы ей все равно не дали, поэтому она сидела и зубрила роль Снегурочки. Так ее хотя бы не трогали.

Зубрила, стараясь не вслушиваться в очередные всплески креатива, а в голову постоянно влезали посторонние мысли. А в эти мысли каждый раз вторгался Влад Сташков. И больше всего вымораживало, что она теперь должна ему денег за ремонт машины.

Нет, конечно, ее бесило многое!

Она никак не могла успокоиться и забыть, как он бросил ей в лицо:

«Всего каких-то три месяца, а ты уже замуж выскочила. Давно присматривала, да?»

Так подмывало набрать его номер и вылепить ему все, что накопилось у нее за три года. Но Марина сдерживалась. Однако это не способствовало концентрации внимания. И она постоянно ловила себя на том, что просто тупо пялится в листочки с распечатками и не видит там ничего. А все душевные силы уходили на бесконечный внутренний диалог.

В конце концов, Лидочка сказала:

- Марин, оставь это, выучишь потом, времени еще полно. Все равно сегодня будем читать по бумажке.

Наконец, после обеда привезли заказанные костюмы. И тут ажиотаж достиг пика. Все дружно разобрали свое. Степана Марковича, естественно, тут же выставили из комнаты и принялись рассматривать, примерять и комментировать.

А костюмы были разные.

У Лидочки - Новогодней елки, Инна заказывала себе Стервеллу Де Виль, а Ида Федоровная выбрала костюм русалки. В чем был усмотрен жирный намек, потому что у Степана Марковича был костюм водяного, однако дама всячески открещивалась.

Все это происходило в шутливой форме, но очень шумно. Марина взяла свой костюм Снегурки, отошла с ним в уголок и стала распаковывать. Обычно соотношение ожидание — реальность бывает аховое, но тут, на удивление, костюм полностью соответствовал тому, что было нарисовано на упаковке. Она вытащила и отложила в сторону большой красивый кокошник, потом достала кафтанчик и юбочку. И стала озираться, где бы это все примерить.