– Идиот! Бабник хренов! Козлина! – Я стала почти пинками его выталкивать из своего номера. – Так бы и признался, что нашел отличный повод попялиться на меня!
Он под моим давлением стал отступать, но это все равно было похоже на картину «Слон и Моська».
– Эй! Да все! Мелкая!
Я била, куда получится.
– Спасибо, что выручила! С меня… что-нибудь с меня! – Быстро проговорил и выскочил из номера, оставляя меня пылать, как разожженный и брошенный в лесу костер. Еще чуть-чуть, и я разгорюсь так, что подомну под себя ВЕСЬ этот лес.
Глава 4
– Мы тебя вчера не нашли, Кать, – мы сидели у Олеськи.
Точнее, я пришла и вытащила этих клуш из постелей. В итоге мы имеем раздраженную меня, которая надеется, что зеленый чай успокаивает, и двух заспанных девушек, еще клюющих носами. Олеся вообще еще в ночнушке и была такой опухшей, будто ее заколдовал болотный монстр.
А время почти двенадцать!
– Что это такое, я спрашиваю? – выстукивала ногой.
– Да не злись ты… – зевала Наташка. – Мы тебя после массажа искали, потом девушка сказала, что ты в номер ушла. А там по пути… в общем, встретили Егора с пацанами, и он предложил с ними посидеть в баре на первом этаже. Олеська не смогла устоять, а когда мы к тебе заглянули, ты уже спала. Решили не будить.
– И так понимаю, вернулись вы поздно… – в моем голосе проявились какие-то материнские, угрожающие нотки.
– Ну прости, прости! Мы знаем, что собирались утром покататься, – взвыла Олеся, – но я как его увидела, все поплыло… дальше ниче не помню.
– А я тебе напомню, – с готовностью произнесла Ната, залезая в телефон.
Олеська почувствовала неладное и бросилась к ней, да так проворно, словно у нее нет похмелья:
– Не надо! Удали! Я не хочу это видеть!
– А мы, что ли, хотели? – мрачно произнесла, но телефон положила в карман. Затем состроила глупое лицо, сложив губы уточкой и пародируя, видимо, Олеську вчерашней ночью: – Егор, ты такой красивый, ой Егорушка, а у тебя есть девушка? Егорушка, ха-ха, какой же ты смешной!
Наша блондинка сидела красная, прикрывая рот руками. Из-за рук видно лишь вытаращенные глаза. От нее исходил какой-то приглушенный, виноватый визг.
– Это я так сказала?!
– Нет, я блин! – она всплеснула руками. И пока они препирались, я поняла, что совершенно остыла на Смирнова. Ну, в принципе, и фиг с ним, тут другие клоуны появились. Сидят и пытаются вспомнить, как провели яркую ночку.
– Я приводить себя в порядок, а вам советую спуститься в медпункт взять себе, там, не знаю, полисорб. Чтобы к обеду все были в рестике. Обе!
– Есть! – Как солдаты ответили девчонки и вернули взгляды друг на друга.
И я оставила их разбираться. Своих проблем хватает, чтобы еще их выслушивать. Тем более, и так понятно, что на подъемник я с этими пьяницами не иду.
***
– Свет слишком яркий, – бурчала Олеся. Она нацепила на нос миниатюрные очки, временами закрывая ими глаза. Душ и макияж отлично скрыли следы вчерашней ночи. Наташу она, видимо, заодно тоже поднакрасила. Хотя судя по минимальному макияжу, та вяло сопротивлялась.
– И есть не очень хочется… – Ната вяло поковыряла суп и отставила тарелку. Зато пододвинула мороженое, более менее охотно поглощая его. Олеська же взяла себе только айс латте.
Смотреть на них было весело. Я специально взяла себе побольше и теперь ядовито улыбалась, чавкая от наслаждения.
– М-м-м, какое нежное мясо… – я отрезала ножом кусочек и положила его в рот. – Как жаль, что вам так плохо. Тает во рту…
Ната возмущенно грызла ложку.
– У-у-у, Катька! Сейчас меня отпустит, и я понаберу здесь столько, что ты от зависти, что в тебя столько не влезет, лопнешь!