– С рогатым бери. Твоим коллегам понравится.

Сладкова тыкает пальчиком в бело-красное недоразумение и заливисто хохочет. Смех у нее заразительный, передается за пару секунд воздушно-капельным путем, и через мгновение уже мы с Алиской хихикаем. Остановиться не можем, держимся за животы.

С Юлей все настолько просто и легко, что я в который раз радуюсь, что заявился к ней с сомнительным предложением сыграть мою невесту, и она не отказала. Нас будет трудно уличить в обмане, уверен, со стороны мы уже напоминаем счастливую семью.

– Спасибо за покупку. Приходите к нам еще.

Убрав свитер с чеком в пакет, улыбается молоденькая девушка на кассе и восхищенно вздыхает, когда я подхватываю дочь на руки и вместе с ней направляюсь к выходу. Сладкова скользит по плитке за нами следом, не успевает затормозить и утыкается носом мне между лопаток.

А у меня отчего-то тепло разливается по телу. Последнее время я был так занят нескончаемыми встречами с избирателями и последствиями судебной тяжбы, что напрочь забыл, как приятны могут обычные мелочи.

Вроде румяных тостов с омлетом на завтрак в кругу семьи. Или чашке травяного чая после мороза. Или немой благодарности, написанной огромными буквами на лбу у моих девчонок.

– Так, что у нас дальше по списку? Елка. Живую возьмем или искусственную?

– Давай искусственную. Живую жалко, – изогнув бровь, говорит Юлька, и Лиса с ней соглашается.

– Давай искусственную, па.

И мы выбираем пушистую изумрудную красавицу из сотни белых, зеленых, голубоватых. Высоких и низких. Припорошенных снегом и лишенных этого великолепия. А дальше двигаем за украшениями для главного атрибута праздника.

Эту миссию я целиком и полностью доверяю девочкам. Стою рядом с полками, пока Юля с Алиской разоряют витрины, и наблюдаю за тем, как у них в руках мелькают шары, ангелы, звезды и небольшие аккуратные бантики.

Красно-золотая гамма. Идеально.

– Все скупили? – окидываю пакеты, которые множатся и множатся, удивленным взглядом и наклоняюсь, чтобы поцеловать дочку в макушку. – Я пока отнесу это все в машину на стоянку, а вы дуйте на каток.

Пару недель назад я обещал свозить Алису покататься, но так и не смог выбраться. Так что сегодня я стараюсь по максимуму компенсировать дочери свое отсутствие, ведь завтра меня снова ждет дотошный Ленчик с километровым списком крайне срочных и архиважных дел.

Мотнув головой, я сгружаю покупки в багажник, говорю сидящему в салоне Захару, что мы задержимся еще где-то на час, и он тоже может побродить по торговому центру и присмотреть что-то жене и детям. Терентьев согласно кивает и вместе со мной движется к эскалатору.

– Знаешь шеф, вот смотрю я на тебя, на Юлю твою смотрю, вы же идеальная пара. Как ты в Инессу умудрился вляпаться? – прочесав пятерней шевелюру, спрашивает мой водитель и друг по совместительству, а я невольно думаю, вот, правда, как.

Ответ банален. Молодой был, глупый.

– К Сладковой я всегда относился по-дружески. Как брат опекал. А Инка была яркая, недосягаемая. Ее хотелось завоевать, приручить. Приручил на свою голову, – хмыкаю едко и отделяюсь от Захара.

Он шагает к бутику с вечерними платьями, я поднимаюсь выше и направляюсь к катку, у бортика которого стоит Юля. Кричит что-то вертящейся на льду, как волчок, Алиске и улыбается. Столько в ней свет, что, кажется, все вокруг сияет. И маленькая белая елочка рядом, и два стаканчика с кофе у нее в руках, и коробка с пончиками в моих.

– Проголодалась?

Приблизившись, наклоняюсь и шепчу ей на ухо. От нее пахнет домом и карамелью. И я хочу сказать ей что-то милое и трогательное, но не успеваю. Из-за будки проката коньков выскакивает одетый в серый джемпер и нелепые клетчатые штаны человек и все портит, наводя на нас фотоаппарат.