Но тупой я себя всё равно не назову.

— Что делать будем, умные вы мои? — обращаюсь к коту и птице.

6. Глава 6

⅏

— Тея Арди —

— Что делать, что делать? — ворчит Баюн. — Иллюзию накладывай на них. Сделай их обычными василисками. Мря-а-у.

— А дальше что? — возмущённо встряхивается Вискарь, спрыгивает со спины кота на стол, становится видимым, и деловито прошагав от края стола до края, произносит: — Вот говорил же тебе, глупая ведьма, что не надо связываться с василисками. Но не-е-ет, тебе же мстить надобно!

Я не дую губы и не шиплю на фамильяра лишь по одной причине – надо решать возникшую проблему прямо здесь и сейчас, пока проблема не раздулась до размеров слона.

— Так ты ж договарива-улся о сделке, — ехидно напоминает кардиналу Баюн. — Или памя-уть отшибло?

— С памятью всё в порядке, — ворчит Вискарь. — Вот вопрос: откуда у тёмного артефактора три дюжины редких василисков?

— Тоже попа-ул, как и Тея? Поди, печень за гадов заложи-ул, а корень мандрагоры, ох и дорог-о-уй, — кот подпирает лапой подбородок и буравит жёлтым взглядом мешок с гадами. — Надо-у уходить отсюда. Тея, хватит предаваться мра-учным мыслям. Всё-у хорошо, мяу, будет. Обещаю.

— Баюн прав. Живо накладывай на этих сонных змеек иллюзию и валим. А то я сейчас перья терять начну от нервного перенапряжения.

— Э-эх, были бы мы дома, верховная помогла бы с василиска-уми. А так всё сами, да сами, — мечтательно вздыхает Баюн и добавляет: — Что-то стау-р я стал для приключений.

— Ладно, хватит рассуждать, — беру я всё в свои руки.

Накладываю защиту на глаза и раскрываю мешок. На меня вновь смотрят сонные василиски.

Ох, и много их тут. Что-то и правда, размахнулась я с тремя дюжинами.

Может, ну, их, подкинуть всех гадов Родану? Пускай адепт сам с ними разбирается. Это вообще из-за него всё случилось. Это он создал мне проблему с василисками. Не веди он себя со мной грубо и нагло, я бы остановилась только на вуду.

Всё, решено! Пусть Родан Тарион решает эту проблему, раз он такая сволочь.

Василиски на глазах меняются, и теперь в мешке кишит не три дюжины редчайших гадов, а три дюжины обыкновенных и весьма захудалых василисков.

— Ты гений иллюзий, Тея, — хвалит меня Вискарь. — А теперь хватай мешок и уверено топай прочь отсюда.

— Если в гостинице спросят, что в мешке, смело покажи василисков, никто слова не скажет, — добавляет Вискарь.

Ах да, не сказала вам, я заранее сняла номер в дешёвой гостинице, чтобы там спокойно переночевать, а не шляться по улицам промёрзшего города Тиши, а утром нормально вернусь в академию. Сейчас учебное заведение уже закрыто, меня туда если и впустят, то с допросом. Да ещё с пристрастием. Так что не-е-ет.

Вискарь снова перебирается на спину коту, и мы покидаем приватный кабинет.

Киваю хозяину «Чёрной свиньи», он мне салютует пустой кружкой, которую натирает и вот до выхода остаётся каких-то жалких пять метров, как вдруг, двери таверны настежь открываются, и входит в заведение молодой мужчина.

Ещё до того, как я вижу его лицо, когда он сбрасывает с себя капюшон. Я пятой точкой чувствую ещё более огромные неприятности, чем запрещённые василиски в моём мешке.

На мужчине одет широкий чёрный, подбитый мехом плащ.

Брюки, плотно обтягивающие сильные ноги заправлены в высокие сапоги со стальными острыми носами и на толстой подошве, на руках – кожаные перчатки тонкой работы. Сейчас он эти перчатки демонстративно медленно стягивает.

Его будто серебряно-седые волосы собраны в низкий хвост. Жёсткое лицо. Глаза холодные – настоящие синие льдины. И в них в этих глазах сейчас плещется неприкрытая угроза.