— Бывает, — улыбаюсь лилейно. — Ты, теть Нусь, чайку с малиновым сбором попей, помнишь, я давала тебе?

— Апчхи! — соседка расчихалась не на шутку, видимо переборщила я с силой в заклинании. — Попью обязательно. Пчхи!

Пока я думала, как же положение быстренько поправить, дверь открылась и вбежал тети Нусин внучонка.

— Юсь, у тебя там хата горит! — заявил он.

— Что? — мгновенно выбегаю на улицу, даже не запахнув полушубок, и гляжу в сторону родной избушки. Нет, пожаром там конечно и не пахнет, это мальчонке от страха показалось, но вот дым из трубы валит какой-то странный — черный, густой, будто смолу палят.

— Ну я вам сейчас устрою! — гневно шиплю и снова мчусь по сугробам, проверять как дела у моих гостей. Если живы-здоровы — сама лично исправлю.

Пока неслась, пару раз поскользнулась на утоптанной дорожке, перед домом вообще чуть в сугроб не угодила, благо Шипа помог. Гусь бежал куда-то широко раскрыв глаза и что-то судорожно гагакая — он вообще когда нервничает, возвращается к истоком, бормочет что-то на своем птичьем языке, забыв, что владеет человеческим.

— Га-га, Юська! Га-га, эти ироды, га-га, нам все хозяйство попортят! — тараторит мой друг, с разбега врезавшись мне в ноги.

Столкновение с массивной гусиной тушкой, как ни странно, помогло восстановить равновесие, которое я потеряла, но близкое знакомство со снегом пришлось отложить.

— Что там происходит? — спешиваю фамильяра уже на ходу.

— Травы твои, га-га, в печку паразиты, га-га, бросают!

Нет, этого перенести я уже не могла. Свои травушки я бережно собираю и аккуратно сушу начиная с середины весны и почти до самой поздней осени. Именно они меня кормят, они позволяют помогать страждущим и выполнять, в конце концов, свой ведьминский долг. Травы — мой главный инструмент, и посягательство на них привело в бешенство.

— Сейчас прокляну так, что остаток жизни со свиными пяточками ходить будете! — да, меня несло.

Врываюсь в избушку и стараюсь оценить потери. Увиденная картина если не успокоила окончательно, то легкую улыбку все-таки вызвала. Мы — ведьмы,  хоть и не самые сильные в магии существа, но имущество свое бережем тщательно.

—  С ума сошла, заноза ты нерадивая! — бормочет Рамис, старательно размахивая полотенцем, что б хоть как-то развеять клубы дыма, заполнившие весь домишко, а рядом стоит король, но проблема в том, что стоит он на четвереньках и мило похрюкивает.

Да твои ежики колючие! Кто б знал, что Фредичке придет в голову полезть к моим запасам.  У меня на самых ценных снадобьях стоит особая защита, редкая очень, это заклинание у нас из поколения в поколения передается. Тот, кто притронется к ним, не сняв заклинание нужным жестом — начнет думать, что он поросенок. К счастью недолго, минут двадцать, но этого должно хватить, что б отбить всякое желание покушаться на ведьменскую собственность.

— Откуда дым? — спешиваю зло, тоже хватаясь на полотенце.

Бесполезно, этим мы не спасемся. Закашливаюсь, бормочу ругательства и все-таки начинаю открывать окно. Избу нещадно охладим, зато будет чем дышать.

Пока бегаю по дому, за мной следом носится Фредерик, стараясь потереться бочком о ноги.

— Ты что в бутылке хранила? — рычит тем временем архимаг. — Я в нее огненным шаром запустил и после этого дым повалил.

Я ржу. Просто ржу, прислонившись к стеночке. Все! Нервы дали сбой, больше держаться сил нет.

Ловлю на себе злобный взгляд мага и сквозь слезы смеха поясняю:

— Зелье там было, для потенции. У меня его староста деревни за немалые деньги покупает, вот и храню как особо ценное, под самой надежной защитой. Оно на основе солнцецветов сделано, сам знаешь, что это растение только пару дней в год цветет, такого не напасешься. — объясняю ему, а саму злость начинает пробирать. Веселье прошло, на смену ему пришло бесконечное раздражение.