Она была такой перепуганной, нежной, трепетной. И все повторяла:

- Только не бросай меня, Ярчик, ты же меня не бросишь теперь?

- Глупенькая, теперь ты от меня не отвертишься…

Отвертелась. Бросил.

Только она меня Ярчиком называла. Так ласково…

- Так что, Ярослав? – интересуется Дюжев.

- Слушай, Иван. Я обещал малышке, что я её к матери отвезу. Давай так, я взял на себя ответственность, мне нести до конца. Если мать меня попросит привезти девочку к вам – я привезу. О кей?

- По рукам. Кстати…Съемка эта, я так понимаю, мамочкой не санкционирована?

- Я это решу с матерью девочки. Контракты у нас с собой, договоры. Гонорар будет достойный. Уверен, не откажется она.

- Будем надеяться. Тогда я поехал домой. Ты звони, как решится вопрос. Чтобы моя Маруся тоже не волновалась.

Его Маруся… Няня? Или невеста? Я чет так и не понял.

- Тебя что, скоро можно будет поздравить?

Смотрю на Дюжева с улыбкой, вижу, как он хмурится.

- Когда будет можно, я скажу. Знаешь, с женщинами нифига не просто.

Это точно, тут он прав, нифига не просто, даже с маленькими – смотрю на подбегающую ко мне зайку.

- Папочка!

- Обалдеть, Морозов, ты уже и папочка? – улыбается Иван.

- Привет. – Янка смотрит на Дюжева кокетливо, - да, это мой папа, я его нашла. Пап, на ручки!

Покорно наклоняюсь, поднимаю.

- Устала, звездочка?

- Не-а. А мы скоро к маме поедем?

- Скоро, еще немного и поедем.

- А она нас дома ждёт, да?

- Не совсем. Я тебе позже расскажу.

- Хорошо. Ты только её не ругай, ага, пап?

Не ругать? Интересно. Дюжев наблюдает за нашими переговорами с улыбкой.

- А за что её ругать?

- За то, что меня проворонила. Я слышала там в магазине тётя одна говорила. Она не проворонила. У неё был разговор по делу, а я… фюйть, и ушла. Я виновата. Меня ругай.

- Любишь маму? – Иван задает вопрос.

- А кто не любит маму? – кукла делает огромные глаза.

- Наверное, только те, у кого мамы нет, - вижу, как на лицо Дюжева тень ложится, вспоминаю, что он сына один воспитывает, а про его жену, мать ребенка никто ничего не знает.

- Так не бывает, - уверенно отвечает моя Янка, - мама есть у всех. Без мамы мы бы не родились. А вот папы… папы иногда пропадают.

Вздыхает тяжело, а потом обвивает мою шею ручонками.

- Приходится их искать.

Мы с Дюжевым смотрим друг на друга, как завороженные. Я таю от нежности. Блин… сейчас вот охота, кто бы ни была эта мама жениться на ней, чтобы удочерить кроху.

- Фамилию спроси, - шепчет Дюжев одними губами.

А я…

Головой качаю.

Не могу.

Мне страшно.

Если это не она?

Я дико хочу, чтобы это была она.

Скулы сводит как хочу.

Иван подмигивает малышке, прощается со мной, уходит.

Фотограф и Карен обсуждают последние кадры. Выторговывают у меня еще часок с малышкой. Она готова, ей всё нравится.

- Пап, а давай вместе с тобой, а?

- В смысле? – Нет, у меня была, конечно, идея самому поучаствовать, и команда моя меня склоняла, мол, увидят девчонки мой фейс и стаями побегут регистрироваться. Я хотел. Потом перегорел – решил, на хрена светить своим лицом? А сейчас вот…

- Давай, Яр, я и шмот для тебя привезла, - уговаривает стилист.

- Папочка, пожалуйста. Я хочу с тобой.

- Ну…

- Пожалуйста! А потом мы и маму возьмем, да? Будем все вместе. Втроём. Договорились?

- Договорились.

Стремительно переодеваюсь. Тороплю гримера, которая как всегда медленно раскачивается и которую надо стимулировать. Надеваю майку, светлую джинсовку, Янке подбирают платьице в тон и тоже джинсовую курточку. Она светится от счастья.

- Пап, мы одинаковые! Я модная, да?

- Очень модная.

- Мама тоже любит, чтобы мы одинаковые. И я.