Позирует, как настоящая модель. Её настолько любит камера, что все снимки и видео можно брать в работу без проблем.

Почему-то вспоминаю, как я снимал в своё время Полину. Она бы тоже могла быть моделью, правда рост у неё не для подиума, а вот для фото – как раз. Но ей это не было интересно.

Чёрт… Думаю, может, всё-таки написать ей? Позвонить? Ну, да, она сделала аборт, но…

Так, «стопэ», не сегодня. На сегодня у меня проблем и так, выше крыши.

Смотрю на звездочку, которая принимает очередную позу.

Куколка.

Да, я вытащил выигрышный билетик.

Если бы не одно «но», о котором напоминает Карен.

- Яр, но ты же понимаешь? Согласия на съемку нет.

- Будет.

Уверен. Её мать мне задолжала.

Блин, ладно, теперь, когда я знаю, что эта женщина в больнице я думаю немного иначе и уже не так зол на неё. Я ведь восстановил всю цепь событий.

Она реально спохватилась сразу, побежала дочурку искать.

Видимо в тот момент Яна как раз дефилировала к магазину игрушек, в котором мы с ней встретились.

На самом деле между двумя магазинами довольно приличное расстояние. Ну, ребенку идти минут пять, десять. Яна же еще не сразу меня поймала, я спросил, она призналась, что рассматривала игрушки, ну и… блин, других пап. Мне реально подфартило – я оказался единственным одиноким мужчиной.

В общем, такое себе стечение обстоятельств.

Мать Яны в итоге попала в клинику с нервным срывом – по крайней мере так нам диагноз озвучили.

Я попросил Карена позвонить в клинику. Карен у нас тот человек, который мёртвого и немого говорить заставит. Пара комплиментов, нужные слова и вот уже он не только дозвонился в приёмное отделение, но даже нашёл телефон поста в кардиологии, куда положили эту самую маму Полину.

Дозваниваемся туда. Карен объясняет, мол, поступила к вам девушка, из торгового центра… бла-бла-бла…

- Понимаете, она тут в магазине потеряла дочь. Вы скажите ей, что с девочкой всё в порядке. Я вам могу прислать фото и видео малышки, покажите матери, пусть успокоится. И еще, вы до которого часа посетителей пускаете?

Я уже не удивляюсь способностям Карена достать луну с неба.

После того как закончим, сразу поедем в эту двадцать четвертую городскую. Во-первых, чтобы малышка увидела свою маму и успокоилась. Во-вторых… я тоже хочу увидеть эта маму и успокоиться. Потому что как-то уж сильно у меня внутри всё свербит.

Ну и третья причина тоже есть – будем у матери выбивать согласие на съемку, которая уже состоялась.

И я не сомневаюсь, что мы его получим, потому что гонорар, который я готов заплатить девчушке – весьма приличный. А что-то мне подсказывает, что её мать особо не шикует, так что…

Кто откажется от приличной суммы под Новый год?

- Алло? Что значит с детьми нельзя? – продолжает разговор мой сегодняшний секретарь, Карен, - Девушка, дорогая…

В общем, еще минут десять беседы, и мы получаем согласие на визит в палату матери с малышкой.

Вроде всё складывается классно, пока Карен не задаёт мне вопрос.

- Слушай, Ярик, а что потом с девочкой делать будем? В больнице-то её точно не разрешат оставить?

Хм, вопрос, конечно, интересный.

Мать ребёнка, разумеется, никто так просто не выпустит. И что делать? Надо будет вызванивать каких-то родственников, знакомых. Ну, пока они приедут – я могу с куклой их где-то подождать. Или сам её отвезу куда скажет мать.

В принципе, нет проблем.

Я эту лапулю не брошу – даже не обсуждается.

Работаем где-то полчаса, Яна ведет себя отлично, никаких капризов, всё выполняет.

Молодчина. Почему-то такая гордость топит, как будто она реально моя дочь.