– Его вообще, говорят, уже наши пишут, – чуть тише и где-то даже задушевно поведал он Олегу. – Но оно и лучше, наши-то знают, чего читателю надо. Берешь? Недорого, тридцать тыщ!

– Нет, – проявил упорство Ровнин, причем уже с усилием, потому что ему вдруг захотелось почитать новую книжку про Конана. Он с этим литературным героем был знаком, дома остался десяток томов вот в такой же серийной обложке. Ну и кино он, конечно, видел. Вот только деньги сейчас на развлечения тратить не стоит, кто знает, как оно все повернется? – Мне бы карту.

– Нету. – Торговец понял, что тут ничего ему не обломится, потому сразу потерял к Ровнину интерес. – Вон там за углом «Союзпечать» стоит, никак ее не закроют, там и спроси.

И он оказался прав, карта обнаружилась в затрапезном киоске (который, казалось, не развалился на части только потому, что на него печатных и рукописных наклеек «Хочешь похудеть – спроси меня как» налепили столько, что живого места не осталось), причем весьма недорогая и довольно подробная.

С ними, в смысле картами, Олег обходиться умел – и с географическими, и с игральными, потому маршрут был разработан быстро. Но, как оказалось, не слишком верно, в связи с чем юноше в голову пришла поговорка, которую так любил его дед – «написали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».

Лучше бы он поехал до «Цветного бульвара», от которого до Петровки идти дольше. Но зато эта станция не пересадочная, а значит, и выходов там меньше.

А самое обидное – коллег в переходе нигде не видать, у которых можно дорогу было бы уточнить. Такое ощущение, что Москва обходится без милиции как таковой – ни постовых, ни патрулей. Нет, у них в Саратове тоже человека в форме не особо часто можно встретить, особенно на окраинах, но здесь все же столица?

В результате удача все же ему улыбнулась. Когда Олег вышел из метро и окончательно растерялся, совсем уж не понимая, куда ему идти, то увидел двух патрульных, которые, пристроившись за ларьком с надписью «Куры-гриль», поедали хот-доги, зажав при этом резиновые дубинки под мышками.

– Привет, ребята, – поприветствовал он их с облегчением, подойдя поближе.

– Ребята в детском саду, – хмуро ответил один из милиционеров с набитым ртом, – на горшок сходили и спят. Чего надо?

– Да я свой. Из Саратова, – поняв, что ему не рады, протараторил Олег, доставая удостоверение и разворачивая его. – Мне на Петровку 38 надо попасть. А как – не знаю. Дорогу не подскажете?

– Это чего же ты такое учудил, что тебя аж в Москву вызвали? – изумился второй патрульный, выглядящий помоложе, чем его напарник. – Или наоборот – на повышение пошел?

– Да сам пока не понимаю, – уклонился от прямого ответа Ровнин, при всей своей радости не собирающийся откровенничать пусть с коллегами, но все же незнакомыми. – Сказали явиться, остальное на месте объяснят.

– Бывает и так, – признал тот милиционер, что постарше. – И гадай потом – похвалят или пинок под сраку дадут. У нас тоже одного на Петровку вызвали, он поехал – и с концами. А потом узнали, что его в «Красную утку» определили на пять лет.

Про место со столь забавным, на первый взгляд, названием Ровнин уже был наслышан, его на этот счет просветили в первую же рабочую неделю в родном ОВД. Речь шла о колонии для сотрудников органов внутренних дел, их ведь в обычные зоны не отправишь, это все равно что смертный приговор вынести. Порежут сразу.

– Ты про Колясика? – уточнил молодой. – Ага, было. Он, оказывается, с ореховскими мутки какие-то крутил да и засветился. Чего, саратовский, хот-дог хочешь?