Тата с этого вечера стала активно искать мне жениха. Обзвонила всех подруг: «У нас тут есть Лариска. Ей нужен человек – свободный, положительный, да и еще чтобы интересовался поэзией!» Одна сразу же «просигналила»: «У моего мужа в клинике работает один. Только что развелся. Стоматолог. Приличный человек». И мне решили показать этого стоматолога. Я в ужасе: «Он хоть одну книжку прочитал? В театр ходил?» «Разведка» тут же донесла: «Не волнуйся, он занимался самодеятельностью. Его в институте называли даже стоматолог-Мейерхольд». Кандидат в женихи мне страшно не понравился! Высокий, большой, а я любила маленьких… Так что на свидания ходила без всякого удовольствия. А теперь я представляю слово моему мужу.

Давид, муж Ларисы Рубальской:

В то время, когда меня насильно познакомили с Ларисой, я был «вольный казак» и не хотел серьезных отношений. А наши общие друзья настаивали: «Она хороший человек, прекрасная женщина!», и отказывать им было неудобно. Я долго сопротивлялся, но меня заставили все-таки пойти на смотрины. Все уши прожужжали: «Это все ради тебя устроили!» Девятого мая вся компания должна была собраться в ресторане «Узбекистан». Но я не мог этот святой праздник провести не с родными. Подъехал с родней к ресторану и на минутку туда заскочил, чтобы не обижать отказом. Среди сотрудников сидела незнакомая женщина, которая, как я понял, очень серьезно подготовилась к встрече.

– Как же это ты успел заметить?

– На тебе висело штук двадцать разных цепочек. Я только одного не мог понять: она пришла на аукцион или на свидание? Как потом объяснила Лариса: чтобы сразу же меня ослепить, она надела все презенты от японцев. Я посчитал их количество и попрощался. Словом, отметился!

– А ты думал обо мне потом, какую красавицу встретил?

– Нет, честно говоря, не думал. Поскольку я работал стоматологом, никакой материальной заинтересованности в этих цепочках у меня не было. А ее таланты и женское обаяние при первой встрече не разглядел.

– А чем же я поразила при второй встрече?

– Тем, что ты могла так много выпить! Я видел, что тебя за это очень уважали японцы. И я решил на втором свидании тебя проверить. Друзья продолжали упорно нас сватать, деваться было некуда.

– А мне ты так не понравился, что я просто решила забыться и выпила как следует. Чтоб не видеть с кем, чтоб расплылось! А потом ты стал по мне скучать?

– Не скучал, я не люблю пьяных. Мне было уже тридцать семь, и мама мечтала сдать сына на руки женщине, которая будет не хуже ее обо мне заботиться.

– Да, а я, рискуя жизнью, просто купила ему в «Березке» японскую дубленку. Тут он и понял: куда ж деваться! И лыжи купила, чтобы мы встречались.

– Лыжи купил я! Кому вы верите: мне или ей? Когда я сказал, что будем ходить на лыжах, она тут же позвонила Галине Борисовне Волчек: «Какой ужас! Он зовет меня кататься на лыжах!» А когда собрались летом в поход, я долго объяснял Ларисе, как складывать вещи в рюкзак. Но она полюбила эти походы, полюбила и лыжи. Наверное, и меня…

Продолжаю рассказ. Друзья пригласили меня отдохнуть в Сухуми. Аркадий Хайт, Александр Левенбук и Лион Измайлов поехали с женами, а я одна. Жили в симпатичном домике у моря. По вечерам ходили в город прямо по железнодорожным шпалам. Впереди шли три парочки, а сзади плелась я. В какой-то день мне стало грустно, я взяла листочек бумаги и нарисовала картину: шпалы, рельсы, шесть человечков идут парами, а я, седьмой, сзади плетусь. И коротко приписала: «А я хожу сзади одна…» Запечатала конверт и отправила письмо этому жутко не понравившемуся типу. Он тут же приехал ко мне в Сухуми! В Москву мы вернулись абсолютно близкими людьми.