На крыше жил Карлсон. Когда он приобрёл дом, то снёс чердак и переделал крышу в лофт с огромной террасой. Из подвала прямиком на крышу был проведён лифт.
Если на книжных полках магазина и в интерьерах дома преобладала классика, то на крыше безраздельно владычествовала эклектика. В просторной гостиной – мраморный камин в романском стиле с колоннами по сторонам и треугольным портиком наверху. На портике барельеф – античные воины, поражающие копьями и стрелами чудище, пытающееся выбраться из пещеры. Напротив камина – низкий японский обеденный стол, чёрный, с резными ножками, используемый как кофейный. С двух сторон его огибал угловой диван, футуристичный и строгий, на котором могли разместиться сразу человек шесть. Диван был белый. Рядом стояло любимое кресло Карлсона: красное, кожаное, антикварное, времён мандата, с рядами медных заклёпок и пухлыми подлокотниками.
Барная стойка из стекла отделяла кухонную зону с блестящими металлическими поверхностями, весьма неплохо оборудованную. На её фоне выделялся тёмный угловой мини-бар в готическом стиле с резной горгульей наверху.
В обеденной зоне гостиной – овальный стол в стиле модерн, окружённый изящными стульями с высокими спинками.
Вся эта лютая мешанина стилей в общей композиции смотрелась тем не менее весьма органично.
В лофте имелось ещё две комнаты, наверное спальня и кабинет. Малыш видел только их двери.
На открытой части крыши – всё из обожжённых газовой горелкой деревянных поддонов. Карлсон сам, с помощью шуроповёрта, болгарки и собственно горелки, сделал всю мебель: обеденный стол, две скамьи со спинками по длинным сторонам стола и два стула по коротким.
Все этажи дома очень украшали старинные медные петли, дверные ручки и светильники. К окнам были подвешены синие колониальные ставни под дерево, выполненные на самом деле из пуленепробиваемого композита.
Когда они поднялись на крышу, Малыш расположился на диване для гостей. Перед тем как приземлиться в своё кресло, Карлсон растопил камин. Был уже вечер, и комната освещалась в основном этим уютным огнём.
– Ты узнал человека на фото. Как ты с ним познакомился? – вернулся к разговору шеф.
Глава 2.
Даниэль Альтман иммигрировал меньше полугода назад и помимо обитателей дома Карлсона знал не так много людей в Израиле, в основном немногочисленных посетителей магазина. Тем более удивительно, что это лицо было ему знакомо…
Круглое, с лупатыми, как будто слезящимися глазами, мясистый нос скорее картошкой, большой рот с толстыми губами – есть такой тип лица у ашкеназских евреев.
Этот человек впервые появился на пороге магазина зимой. Даниэль на тот момент только начинал осваивать профессию книготорговца. Мужчина лет сорока выглядел солидно: тёмно-синее короткое пальто, брюки со старомодной стрелкой, чёрные ботинки на очень толстой подошве. Полосатый шарф, аккуратно повязанный поверх воротника – извечный атрибут творческой личности. Чёрный портфель, идеально подобранный фактурой и цветом под обувь. Комплекции посетитель также оказался солидной – килограмм сто на примерно метр семьдесят роста.
Даниэль ещё не научился отличать «местных» от бывших соотечественников, поэтому на всякий случай сказал:
– Цеура́им тови́м!10 Здравствуйте! – надеясь, что незнакомец отреагирует именно на «здравствуйте», потому что на иврите тогда он умел только здороваться и прощаться.
– Здравствуйте! – прозвучало в ответ на чистом, хоть и картавом русском. Мужчина подошёл и зачем-то представился: – Лев Бронфельд.
Он протянул руку над прилавком, зацепив рукавом пальто стакан с авторучками, который Малыш успел подхватить, но несколько ручек оказались на полу. Продавец улыбнулся, желая подбодрить потенциального покупателя, чей взгляд стал растерянным, и пожал ему руку.