– Спаси Господи, – улыбается монашек.

– Ну и сразу инструкции. Идёшь позади меня, шаг в шаг, след в след. Я остановился – ты остановился. Я встал на карачки – ты встал на карачки. Я упал на брюхо – ты упал на брюхо. Мой приказ – закон. Нарушишь – больно побью, если Зона тебя раньше не убьёт. Понял, рядовой?!

– Понял, товарищ старший сержант! – шутит монашек.

– А раз понял, тогда марш переодеваться!

…Прошли КПП. Часовые автоматчики ручкой нам так помахали – мол, туда вам и дорога, психи.

Химкостюм на монашке поновее моего, да уж больно какой-то кургузый. Сапоги правильные, с фарфором. Шлем с забралом, но уродский, казённый. За спиной, как и у меня, специальный рюкзак, напичканный всем необходимым.

Медленно иду впереди с дозиметром в руке. Монашек за мной – как велено, шаг в шаг.

Не протопали и пятидесяти шагов – дозиметр запищал, рентгены попёрли вверх. Вон она, голубушка, – «комариная плешь» в десяти метрах по курсу. Это тебе не 10 Же за Стеной, тут вся тысяча будет. Вертолёт может в тонкий блин расплющить. Сталкеры минувших дней их гайками обнаруживали. Только гайку-то иногда и забудешь бросить, да и кончиться гайки могут – не попрёшь же с собой целый пуд. Великая вещь – дозиметр!

– Стоять! – рявкаю. – Впереди – смерть! Мокрого места не останется. В прямом смысле слова.

Монашек так и замер с поднятой ногой. «Видно, послушанию его там, на Афоне, хорошо обучили», – думаю. Как я в тот момент ошибался!

«Комариные плеши» всё время кочуют по Зоне. Ранняя «комариная плешь» – плохая примета у блогеров. Означает, что теперь все аномалии на себя соберёшь…

В общем, аккуратненько обошли «блуждающую смерть» по тротуару – и опять на мостовую. Слева и справа – хрущёвки с выбитыми стёклами. В них наш брат блогер не любит соваться. Там полны подвалы «ведьминого студня» – даже «фарфоровые» сапоги не спасут. Да и другой всякой мерзости хватает.

Проходим очередной мёртвый квартал. Вдруг чувствую – как будто лёгким ветерком из-за угла дома подуло. Знаем мы этот ветерок!

– На брюхо! – кричу я монашку и сам, естественно, заваливаюсь.

В этот раз он тоже послушался. И понеслась!

У «жгучего пуха» есть одно любопытное свойство. Был бы он разумным, я бы назвал это свойство благородством: «пух» почти не трогает лежачих. Есть у него и ряд других интересных свойств. Если «пух» соприкасается с кожей в нескольких местах, он очень быстро убивает человека: сначала появляются гигантские волдыри, потом останавливается сердце. Но химкостюм и шлем от этого, конечно, предохраняют. Если останешься стоять, весь пух соберётся вокруг тебя и поднимет тебя в воздух. И полетишь с ветерком… до ближайшей «комариной плеши» или чего похуже. А последнее его свойство, как и первое – весьма положительное: «жгучий пух» никогда не вылетает за Стену. Пожалуй, он всё же разумен в определённом смысле слова.

Несколько белых пушинок повисели напротив моего забрала, подумали да и отправились восвояси. Ветерок стих. Хотя на самом деле никакого движения воздуха я не ощущал – это шестое чувство артемьевского блогера предупредило о «пуховой» атаке. Будь батёк без меня, он бы живо улетел в свой последний полёт.

Встали, двинулись. Пока жить можно. Прошли последний квартал и, как всегда неожиданно, оказались в сельской местности. По бокам от шоссе разбросаны деревья-мутанты с синими листочками и какие-то совсем уж невообразимые разлапистые разноцветные кустики. Я осторожненько сделал селфи на фоне особенно красивого куста.

Пошли дальше. Метров через двести нам сворачивать на грунтовку. Но до неё ещё нужно добраться и не гробануться. Зона – подлая стерва. Сначала манит пальчиком и подмигивает, как развратная королева красоты, а только зайдёшь к ней в спаленку – скидывает безупречную оболочку, и под ней обнаруживается злобная деревенская баба, а то и вовсе мужик – маньяк и садист.