Специалисты смонтировали небольшую АТС и серверную, и теперь у них была как телефонная связь, так и местная локальная сеть. Благо компьютерной техники в городе еще завались, поэтому с аппаратурой проблем не возникало. Каждый вечер генераторы подавали ток в поселки, в это время можно было посмотреть фильмы, покопаться в ноутбуках, зарядить аккумуляторы. В остальное время электричество постоянно было только в правлении, на ферме и в узле связи. С началом учебного процесса в школе планировалось и туда подавать электроэнергию.

    Нашлось место и гатчинскому оперу. Илью Вязунца назначили шерифом округа. Именно так незамысловато обозвали эту должность, не мудрствуя лукаво. Ну а зачем изобретать велосипед? Вроде участкового, но с большими полномочиями и обязанностями. Действовал Вязунец в связке с группой разведчиков "Пионер", которую так и возглавлял Евгений Потапов. Разведчиков в его подчинении поначалу было шестеро: Ярослав Туполев, Сергей Носик, Виталий Хазов, Иволгин Семен, Тимофей Мамонов и к удивлению многих Ольга Шестакова.

   Эта амазонка с русой косой на местных жительниц произвела самое яркое впечатление, а парней просто поразила наповал. Никто из обоих белорусских поселков не стрелял так метко как могла она. Даже Складников признал в ней истинного снайпера и лично взялся натаскивать девушку, в стрельбе он и сам понимал толк. Чуть позже в команду разведки влились два хлопца из Алфимова: Валера Мурашевич и Иван Трапезников.

   К тому же их временное правление всех здоровых мужчин и добровольцев- женщин приписало в ополчение. Их разбили на десятки, которые возглавили наиболее опытные люди. Боевой подготовкой ополченцы занимались регулярно. Это были и стрельбы, и тактика, и рукопашный бой. Основными инструкторами работали лейтенант Потапов, бывший морпех Александр Пономарев и подполковник госбезопасности Мартын Петрович Складников. Временами на занятия подъезжал и старший Мамонов, в его хозяйстве работы было выше крыши.

   Но регулярная служба не мешала бойцам разведки помогать и в уборке урожая, и в "мародерке". Местное "начальство" также подставляло плечо под мешок, выдергивало морковку, и таскала на вилах навоз. Каждый житель их общины был обязан отработать на поле или ферме определенное количество часов в неделю. Освободили от "кормовой повинности", так кто-то метко обозначил эти работы, только врачей и воспитателей в детском саду. Михаил и сам активно участвовал как и в уборке, так и в поездках в город, брал ночные дежурства, в которые помимо разведчиков ходили все ополченцы по очереди. Люди окончательно взяли собственную безопасность в свои же руки, надеяться сейчас было не на кого. Вопрос выживания стоял ребром – или-или.

     Смешанное из различных групп население поселков разбилось на рабочие бригады, по специальности или по желанию. Люди здесь собрались все больше взрослые и самостоятельные, такие обычно не пропадают. И приезжие, и местные быстро перемешались с друг другом и нашли общий язык. Северные огородники-пенсионеры работали в тесной связке с алфимовскими аграриями. Их необычные для местных жителей советы позволили до сих пор собирать огурцы и помидоры в специально построенных для осенних погодных условий парниках. Пригодились в хозяйстве и оригинальные рецепты консервирования и засолки овощей. Но и самим северянам в диковинку были обширные местные поля с овсом и фуражным зерном.

   В двадцати километрах от Герасимово на полях выращивали даже лен. Что делать со всем этим богатством пока никто не представлял. Если у себя рядом кое-как они смогли убрать фуражное зерно, и теперь занимались его обработкой и закладыванием на хранение, то остальное великое множество засеянных гектаров так и осталось на полях. На Войтовича было больно смотреть, когда они проезжали мимо этих неубранных навин.