Эго – это всегда отождествление с формой, поиски себя в какой-то форме и, как следствие, потеря себя в ней. Формами являются не только материальные объекты и физические тела. Есть нечто более существенное, чем внешние формы в виде вещей и тел. Это мыслеформы, непрерывно возникающие в поле сознания, – энергетические образования, более тонкие и менее плотные, чем физическая материя, но всё же формы. То, что может восприниматься как не- смолкающий голос у вас в голове, является потоком непрерывного и навязчивого думания. Когда каждая мысль поглощает всё ваше внимание, когда вы настолько отождествляетесь с голосом у себя в голове и с сопровождающими его эмоциями, что теряетесь в каждой мысли и в каждой эмоции, вы полностью отождествлены с формой, а значит, находитесь во власти эго. Эго – это сгусток повторяющихся мыс- леформ и обусловленных ментально-эмоциональных схем, наделённых чувством «я», то есть ощущением себя. Эго возникает, когда ваше ощущение Бытийно- сти, ощущение «я есть», являющееся бесформенным сознанием, смешивается с формой. Вот в чём смысл отождествления. Это забвение Бытия, изначальная ошибка, иллюзия абсолютной отдельности, которая превращает реальность в кошмар.

Философ семнадцатого века Декарт, считающийся основателем современной философии, выразил эту изначальную ошибку в своём знаменитом изречении (в котором он усматривал основополагающую истину): «Я мыслю, следовательно, я существую». Это было его ответом на вопрос: «Есть ли что- либо, что я могу знать с абсолютной достоверностью?» Тот факт, что сам он постоянно думает, Декарт считал неоспоримым, поэтому он приравнял Бытие к мышлению, поставив тем самым знак равенства между мышлением и личностью – «я есть». Вместо основополагающей истины он нашёл корень эго, но не понял этого.

Прошло почти триста лет, прежде чем другой знаменитый философ увидел в этом изречении нечто, что проглядели и Декарт, и все другие. Звали его Жан-Поль Сартр. Он очень глубоко вник в изречение Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую» и неожиданно понял, что, выражаясь его словами, «сознание, которое говорит: «я есть», и сознание, которое мыслит, – это не одно и то же». Что он имел в виду? Когда вы сознаёте, что думаете, это осознание не является частью мышления. Это другое измерение сознания. Именно это осознание говорит: «я есть». Если бы в вас не было ничего, кроме мыслей, вы бы даже не знали, что думаете. Вы были бы подобны человеку, который видит сон, не зная, что это сон. Вы бы отождествлялись с каждой мыслью – как сновидец, отождествляющийся с каждым снящимся ему образом. Многие люди так и живут, как лунатики, увязшие в ловушке старых искажённых умственных структур, без конца воссоздающих одну и ту же кошмарную реальность. Когда же вы знаете, что видите сон, то бодрствуете внутри сновидения. Здесь включается другое измерение сознания.

Прозрение Сартра имеет глубокий смысл, но сам он был ещё слишком отождествлён с процессом мышления, чтобы осознать всю значимость того, что он открыл, – возникновение нового измерения сознания.

Известно много случаев, когда под влиянием трагической утраты людям в какой-то момент их жизни открывалось это новое нарождающееся измерение сознания. Одни потеряли всё своё имущество, другие – детей, мужа или жену, социальное положение, репутацию или физические способности. В некоторых случаях в результате катастрофы или войны они потеряли сразу всё и остались ни с чем. Такую ситуацию можно назвать предельной. Они лишились всего, с чем себя отождествляли, что давало им ощущение собственного «я». А затем, внезапно и необъяснимо, страдание или сильнейший страх, которые они испытывали вначале, уступили место священному чувству Присутствия, глубокому покою, умиротворению и полной свободе от страха. Это явление, должно быть, было знакомо святому Павлу, который облёк его в выражение «и мир Божий, который превыше всякого ума»