никогда не была причастна к тому, кто они есть. Перед лицом смерти вся концепция собственности оказывается абсолютно бессмысленной. В последние минуты жизни люди также сознают, что, хотя они всю жизнь стремились к более полному самоощущению, их Бытие – то, что они действительно искали, – всегда было в них самих. Просто оно во многом было скрыто их отождествлением с вещами, что в конечном счёте есть отождествление с умом.

«Блаженны нищие духом», – говорил Иисус, «ибо их есть Царство Небесное»[4]. Что значит «нищие духом»? Это когда нет внутреннего багажа, нет отождествлений. Ни с вещами, ни с любыми умственными концепциями, в которых есть ощущение себя. А что такое «Царство Небесное»? Это простая, но глубокая радость Бытия, которая ощущается, когда вы перестаёте жить отождествлениями и становитесь «нищими духом».

Вот почему отказ от всякой собственности издревле был духовной практикой и на Востоке, и на Западе. Однако отказ от собственности не освободит вас сам собой от эго, которое постарается выжить, найдя для отождествления что-то ещё, к примеру, умственный образ себя как человека, преодолевшего всякий интерес к материальному имуществу, а значит, поднявшегося выше остальных, ставшего более духовным. Есть люди, которые отреклись от всего, однако же их эго больше, чем у иных миллионеров. Если вы устраните один вид отождествления, эго быстро найдёт другой. В конечном счёте ему всё равно, с чем себя отождествлять, лишь бы иметь своё лицо. Антипотребительство или антисобственничество – это ещё одна мыслеформа, ещё одна умственная позиция, способная заменять отождествление с имуществом. С её помощью можно доказывать, что вы правы, а другие – нет. Как мы увидим позже, доказательство своей правоты и неправоты других – одна из главных умственных схем эго, одна из главных форм неосознанности. Другими словами, содержание эго может меняться, а умственная структура, на которой зиждется его жизнь, – нет.

Одна из бессознательных посылок состоит в том, что благодаря отождествлению с предметом через фикцию собственности кажущиеся прочность и постоянство материального предмета придадут больше прочности и постоянства вашему самоощущению. Особенно это касается зданий и ещё больше – земли, поскольку это единственное, чем, как вам кажется, можно владеть, но что нельзя разрушить. В случае с землёй абсурдность владения ещё более очевидна. Во времена белой колонизации коренные жители Северной Америки никак не могли взять в толк концепцию собственности на землю. И они потеряли её, когда европейцы заставили их подписать столь же непонятные им бумажки. Они считали, что это они принадлежат земле, а не земля – им.

Эго склонно приравнивать обладание к существованию: я имею, значит, я есть. И чем больше я имею, тем больше я есть. Эго живёт за счёт сравнений. То, как вас воспринимают окружающие, становится вашим самовосприятием. Если бы все жили в особняках или если бы все были богаты, ваш особняк или ваше богатство не были бы средством усиления вашего самоощущения. Тогда вы могли бы перебраться в простенькое жилище, расстаться со своим богатством и найти себе новое отождествление в том, чтобы считать себя духовнее других и выглядеть таким человеком в их глазах. То, как вас видят люди, становится зеркалом, которое говорит вам, кто вы и что собой представляете. Самооценка эго чаще всего привязана к оценке со стороны других людей. Они дают вам ваше самоощущение, и если вы принадлежите к культуре, в которой ощущение собственной ценности во многом приравнивается к тому, что и как много вы имеете, то, не разобравшись в этом коллективном заблуждении, вы будете обречены до конца жизни гоняться за вещами в тщетной надежде обрести в них свою ценность и полноту самоощущения.