Патрик осторожно опустил Розамунду на подушки и положил ей на грудь свою большую руку. Их пальцы немедленно сплелись. Это стало у них привычкой. Их взгляды встретились в тот миг, когда он вошел в нее, и у Розамунды вырвался глубокий вздох. Он ненадолго замер совершенно неподвижно, наслаждаясь тем, как она принимала его. Это было так чудесно, что он готов был рыдать от восторга. А потом он снова стал двигаться, и Розамунда закрыла глаза и глубоко вздохнула, когда их близость завершилась восхитительной разрядкой.

– Ох, Патрик, я так сильно тебя люблю! Пожалуй, даже слишком сильно! – прошептала она, как только снова обрела дар речи.

– Мне кажется, что мы никогда не насытимся нашей любовью, – эхом отозвался граф. – А ты говоришь – слишком! – Его большая рука медленно скользила по волосам Розамунды. – У тебя такие мягкие волосы.

– Энни считает меня ненормальной, потому что я мою их не реже раза в неделю. Она говорит, что рано или поздно я простужусь до смерти, если постоянно буду ходить с мокрой головой, – смеясь, проговорила Розамунда.

– Она сильно обиделась из-за того, что спит теперь в общей спальне? – спросил Патрик.

– По-моему, она втихомолку радуется возможности побыть вместе с остальными служанками, – ответила Розамунда.

– А как ты считаешь, любовь моя, ей понравится путешествовать? – осторожно поинтересовался граф.

– Понятия не имею, – ответила Розамунда. – А почему ты спрашиваешь?

– Мне вдруг захотелось провести зиму в более мягком климате. И я хочу взять тебя с собой, Розамунда.

– А это значит плыть по морю в самое отвратительное время года, – заключила она. – Патрик, ты действительно считаешь меня круглой дурой?

– Это нужно королю, милая, – честно признался граф, поняв, что скрывать от Розамунды что-либо бесполезно. – Я не могу сказать больше, но знаю, что ты меня поймешь. Даже то, что я сказал, отдает мою судьбу в твои маленькие ручки, Розамунда.

– Тогда зачем ты мне это сказал? – удивилась леди Фрайарсгейт.

– Затем, что однажды ты была любовницей короля Генриха, – без обиняков ответил Патрик.

– Но кто тебе об этом рассказал? Ведь знали только Том и Энни! Наверняка проболтался кто-то из слуг. Надеюсь, не из моих! Нет. Это не могла быть Энни, потому что тогда ты не стал бы спрашивать, любит ли она путешествовать, поскольку заранее рассчитывал бы на то, что она отправится со мной. А твой король, учитывая этот факт, испугался, что я могу тебя предать. Ради Бога, скажи мне скорей, что Мег ничего об этом не знает!

– Она ничего не знает. И королева Екатерина тоже, – поспешил заверить Патрик.

– Я вовсе не строила глазки Хэлу, – вновь заговорила Розамунда после некоторой паузы. – Но он все равно добился бы своего. И ради интересов нашей семьи мне пришлось быть с ним любезной – насколько это было возможно, Патрик. Ни о какой любви и речи не было, и, хотя я предана Англии, мне не кажется, что ты делаешь для своего короля что-то такое, что может навредить моей стране. Король Яков проявил себя мудрым правителем, для которого главное – мир и процветание его подданных. Я достаточно хорошо знаю Генриха Тюдора. Этот человек крайне честолюбив и жаден. Он обзавелся весьма неприятной привычкой постоянно делать вид, будто сам Господь на его стороне. Это могло бы показаться забавным, если бы не было так опасно. И я ни при каких обстоятельствах не предам тебя, Патрик, – с пылом заключила Розамунда.

– Знаю, – проговорил граф и снова поцеловал ее в губы. – Так ты поедешь со мной, моя милая Розамунда?

– Я поеду с тобой, Патрик Лесли, куда бы ты ни отправился. Ибо боюсь, что разлука разобьет мне сердце, – с готовностью ответила Розамунда.