Избежать кровопролития, как известно, не удалось – в ходе событий начала октября погибли сотни людей. Точное число жертв неизвестно до сих пор, в разных источниках называют разные цифры.

Американцы остались вполне довольны произошедшим и посчитали свою миссию выполненной. Для того чтобы укрепить «молодую демократию», они порекомендовали российским властям два основных направления действий. Поскольку в то время среди политических элит России было модным выслушивать и выполнять все, что рекомендуют американцы, предложенные ими рецепты были с готовностью реализованы.

Пункт первый американской программы демократизации России гласил, что необходимо добиваться установления частной собственности на все. Для этого необходимо создать целый класс крупных частных собственников и тем самым забить последний гвоздь в гроб социализма-коммунизма – поскольку, как известно, когда возникает частная собственность, наступает царство капитализма, людям, владеющим собственностью, никакая борьба за светлое коммунистическое будущее в принципе не нужна. Что и было реализовано просто блестяще. Анатолий Чубайс впоследствии скажет в одном из своих интервью буквально следующее: нам было все равно, кто что скажет, нам было необходимо как можно скорее распределить по частным рукам все, что только можно, и на любых условиях – задорого, задешево или совсем бесплатно, как угодно. Таким образом, с гордостью признавался Чубайс, было уничтожено все, что осталось от коммунистического прошлого, всякое наследие советской власти.

То, что при этом была уничтожена в первую очередь главная экономическая составляющая Российской Федерации, никого в принципе не волновало. Не волновало, потому что, понятное дело, в результате всех этих залоговых аукционов, игр с ваучерами и финансовых пирамид народ, во-первых, обнищал еще больше – хотя казалось, что после безумных реформ образца 1991–1993 годов нищать людям уже некуда.

Во-вторых, что немаловажно, политическая элита новой России оказалась повязанной, в том числе криминальными связями. Ведь ни для кого не секрет, что главным бенефициаром темных историй с приватизацией всего и вся стал криминал в лице своих многочисленных представителей. Криминальные круги на тот момент были очень хорошо организованы, имели контакты со всеми ветвями власти, куда и сами активно проникали. «Авторитеты» преступного мира принимали участие в бесконечных аукционах и стали прибирать к рукам российские недра и промышленность. Американцы и на это смотрели с восторгом. Они считали, что в результате всех этих процессов Россия неизбежно превратится в абсолютно управляемую страну если и не «третьего мира», то явно не претендующую на заметную роль на мировой политической арене. Россия, впервые за последние лет триста, перестала быть великой державой.

Кроме того, что немаловажно, американцы искренне полагали весь этот «бандитский капитализм» необходимым этапом, через который надо пройти, и все будет хорошо – ведь в США тоже было нечто подобное в период 1920–1930-х годов, когда в крупных американских городах бушевали гангстерские войны. В случае с Россией никакого «хорошо» не получилось. Москва, Петербург, Урал – не Чикаго, Нью-Йорк, Техас и Алабама. У нас если начинают стрелять, то этому не видно ни конца ни края. В так называемых криминально-экономических войнах погрязло все, включая политику, как на местном, так и на всероссийском уровнях.

Зайдите на любое действующее кладбище в любом из крупных городов России, пройдитесь по тихим аллеям, посмотрите на надгробья. Вы увидите памятники беспределу 1990-х – исполинские монументы и надгробные плиты, под которыми лежат совсем молодые люди, родившиеся, как правило, в 1960-е – 1970-е годы и ушедшие из жизни, не достигнув даже тридцатилетия. Поколение понесло невосполнимые утраты – многие его представители, вместо того чтобы жить, трудиться и развивать страну, занимались истреблением себе подобных. Зачастую это были активные, энергичные молодые люди, способные реализовать себя и многого добиться в самых разных сферах жизни. Но они выбрали криминальный путь – и теперь смотрят на нас с величественных памятников. Это все, что от них осталось.