– Эти инъекции обходятся мне в дикую сумму, – похвастался Фейсал, до этого не проявлявший интереса к словам Марпе.

– А как же твои убеждения?

Лицо юноши стало непроницаемым.

– Если аналогов лекарства нет, то разрешается.

Марпе спрятал улыбку под бородой и продолжил:

– Для местных ценность представляет также «фабрициева бурса» – лимфоэпителиальный орган, расположенный в задней части клоаки. Бурса помогает организму адаптироваться к изменчивым инфекциям Ядовитого континента. Обычно ее «выжимают», но… – он коротко усмехнулся, – можно жевать и так.

Смысл его слов не сразу дошел до Фейсала. Некоторое время он равнодушно перемалывал во рту мясную пластинку, потом застыл с открытой челюстью и со следующим выдохом выплюнул содержимое рта.

– Фу… Ну почему все, что касается выживания на этой планете, такое мерзкое? Чего ты смеешься?! – взъелся он.

– Вспоминаю себя в молодости. Едва ли я был старше, когда я впервые попал сюда в составе исследовательской группы. Мы шли в авангарде освоения Ядовитого континента.

– Ты ученый?

– Орнитолог, – уточнил Марпе, продолжая щеткой чистить брюхо Хавира. – Еще есть диплом бактериолога, поэтому такого салагу и включили в состав экспедиции. Трое ученых и семь егерей. Нам поставили задачу изучить поведение нэтсов и украсть несколько яиц. В то время полагали, что они смогут размножаться в неволе. Нас хорошо обучили и снарядили, но первая же попытка похищения обернулась катастрофой. Каким-то образом нэтс почувствовал опасность и вернулся в гнездо раньше обычного. Четверо погибли в тот день. Остальные спаслись, забившись в расщелину в скале.

– Нэтсы очень сильны, – сказал Фейсал. – Людям с ними не справиться.

– У следующего гнезда мы действовали наверняка. – Марпе залил масло из флакона в неприметное отверстие между задних лап – конструктор «Панголина» обладал своеобразным чувством юмора. – Устроили нэтсу засаду у выхода из пещеры и бронебойными пулями расчленили его. Яйцо в пещере находилось на поздней стадии развития, и к нашему появлению уже покрылось сетью трещин. Вскоре вылупился птенец, и с помощью транквилизаторов мы кое-как скрутили его. Перед этим он успел пробить клювом грудную клетку Йоханссона – старик возглавлял экспедицию… – Он замолчал и двумя пальцами пригладил бороду по бокам рта. – Надо же, только сейчас осознал, что он был моложе, чем я сейчас. Теперь для тебя старик уже я…

Фейсал ни подтвердил, ни опроверг его слова. Марпе в глубокой задумчивости закончил чистку робота-сборщика. Когда Хавир вновь крепко встал на лапы и посеменил к выходу из пещеры, Марпе сам нарушил тишину:

– Пока все возились с Йоханссоном, я заглянул внутрь пустого яйца, чтобы изучить… Сначала ничего не понял, знаешь, когда мозг не воспринимает экстраординарную информацию, следующая мысль еще безумнее – неужели меня разыграли. Когда подошли другие, мне пришлось поверить… – Что ты увидел?

Шепот Фейсала напомнил Марпе тихие обсуждения членов экспедиции за его спиной.

– Рисунки, – ответил он, – на внутренней стороне скорлупы. Похожие на гравюры, что мы с тобой нашли в пещере. Птица на фоне Висячей рощи, яйцо в гнезде и нечто, похожее на космический корабль. Другие пребывали не в меньшем шоке, но не осознали или не захотели принять, что наша миссия изменилась.

– Почему? – нахмурился Фейсал.

– Как почему? Только разумное существо способно на осмысленное творчество!

– Ты заявляешь, что нэтсы разумны?

– Может я и стар, но не сошел с ума, – понимающе улыбнулся Марпе. – Хотя в тот момент мне так казалось. Представь себе: я вижу доказательства разумности, а позади, на полу пещеры, бьется в путах оставившее их существо. Мое предложение освободить птенца не нашло поддержки. А единственный, кто мог встать на мою сторону, лежал с дырой в груди. Ночью я предпринял еще одну попытку, но заработал лишь это. – Марпе оттянул воротник формы «Клэвис» и продемонстрировал затянувшийся шрам, похожий на кратер с бугристыми краями. – Они улетели с нэтсом и остатками яйца, а меня оставили умирать с пробитым скафандром.