— Вот! — воскликнула я. — А они не знали, кто я такая, пока я им не сказала.

— Ну-у… тогда, вероятнее, расследование неофициальное, — согласился Хасьен. — Значит, дело в личном!

— В личном?

— Ну а зачем еще менталистам в это лезть? У них своей работы хватает. Скорее всего, кто-то из троих менталистов связан либо с друзьями пострадавшего, либо с самим пострадавшим парнем.

Задумавшись над предположением Хасьена, я решила, что такой вариант наиболее правдоподобен.

— А ты знаешь, как можно отследить человека? — спросила я Хасьена.

— А кого ты собралась отслеживать? — с любопытством в глазках спросил он.

— Никого. Хочу знать, как они меня отследили. Не верю я в случайную встречу.

— Хмм... Дай-ка я тебя осмотрю? — быстро перебравшись ко мне на диван и склонив голову набок, Хасьен пристально уставился на меня.

Пару секунд он, не двигаясь и не моргая, просто смотрел.

— Умно, — восхитился он, — они на тебя следилку повесили. Еще и ауру твою считывали. Я остаточные следы заметил.

— Вот же... нехорошие личности! — возмущенно ответила я.

Хоть я и предполагала нечто подобное, все равно возмутилась. Не очень-то приятно, знать, что за тобой следят!

— А зачем они ауру считывали? — хмуро поинтересовалась я у мудрого и всезнающего друга.

Очень полезным оказался все-таки подарок дедка. При встрече расцелую!

— Думаю, чтобы найти тебя. Ты ведь сказала, они не знали, кто ты. Так что, скорее всего, отпечаток ауры и предоставили ректору. Ну а тот, сверив, вызвал тебя в кабинет.

— Тогда они должны были знать, кто я такая. Меня на всю академию вызывали!

— Необязательно. В кабинете ректора стоит защита от прослушки. Она также не пропускает звуки извне. Если они находились в тот момент в кабинете, то не могли слышать. К тому же, тебя вызывал не сам ректор, а его секретарь.

Если все так, как говорит Хасьен, то да, возможно, они и правда не знали, кто я. Ведь не могло мне показаться удивление на их лицах после того, как я представилась.

— Откуда ты все это знаешь? — теперь уже я с любопытством уставилась на Хасьена.

— Я многое знаю и умею, — гордо ответил зверек. — К тому же, пока ты учишься и торчишь в библиотеке, я изучаю академию. Так что обращайся, — милостиво дозволил он.

Смотреть на задравшего нос и выпятившего грудь зверька было смешно. Хасьен сейчас был таким милым, что я не удержалась и заграбастала его в объятия.

— Ты мой всеведущий и всезнающий незаменимый друг, — приговаривала я, тиская пищащего и требующего убрать от него свои загребущие ручонки зверька.

— Не смей меня слюнявить!!! — возмущался он, уворачиваясь от моих поцелуев.

Все-таки улучив момент и чмокнув его прямо в пушистый лоб, я отпустила желающего свободы Хасьена.

— Фуу… обслюнявила всего, — обвинительно заявил он, сразу начав умываться.

— Не наговаривай! Всего один безобидный поцелуйчик в лоб, – улыбаясь, ответила я.

— Ничего себе безобидный! Да ты меня чуть не съела! — продолжил возмущаться мелкий врунишка.

— Будешь обманывать, еще поцелую, и не раз! — пригрозила я ему.

Обиженно зыркнув на меня, зверек демонстративно повернулся попой и продолжил умываться.

Ишь какой недотрога! Ничего, скоро привыкнет! Я еще не раз его потискать решу.

Оставив Хасьена умываться, отправилась в библиотеку. Нужно было подготовиться к завтрашним занятиям. Магистры уже стали привыкать, что на каждом семинаре я вызываюсь отвечать. Даже одногруппники уже меньше косятся и шепчутся. Прогресс, однако!

«Элиссия Огнизеских, пройдите в кабинет ректора!» — раздалось на всю академию.

Отложив ложку и выдавив из себя улыбку сотрапезникам, я опять под любопытным взором студентов покинула столовую.