Когда уже планирую сменить позу, дверь открывается и в проеме возникает растерянное лицо из мыслей. Наслаждаюсь, откровенно, черт возьми, наслаждаюсь, пока ее взгляд осматривает процесс секса. Стреляет глазами на брошенную фразу, даже не надеясь на положительный исход. Но она, естественно испугавшись, убегает. Что не мешает мне, воспроизводя эпизод ее возникновения, закончить гораздо раньше намеренного. Не знаю, как Аманда, да и плевать, ей был важен факт, что она нужна. Факт сегодня подтвердился, пусть и не полной мерой ее заслуг. Пропускаю вперёд блондинку, приведенную в более менее порядок. Сам же задерживаюсь внутри, пытаясь найти логическое объяснение реакции на незнакомку.

Когда открываю дверь, вижу ее выходящую из соседнего помещения. Пара колких замечаний действуют, странным образом, раздражая. Давно такого не испытывал по отношению к девушке. Сдерживая эмоции и раздрай внутри, хватаю хрупкий локоть, обтянутый невероятно нежной кожей. Предостерегая, смотрю вслед, уносящейся на всех ногах, ангельской душе. Хрен его знает, почему так обозначил недотрогу, но ассоциируется именно с Ангелом. Хотя, видя зубки, могу представить, что где-то в недрах живет ещё и черт.

Усмехаюсь ситуации, и перестав мусолить это в своём мозгу, возвращаюсь к своим. Кент все высматривает жертву, а завидя меня, толкает в плечо.

— Скучно. Тряхнем стариной, Скала?

Прозвище, прилипшее ещё со студенчества.

— На азарт потянуло? — не горя желанием вписываться, спрашиваю.

— Слишком просто, бро. Надоело. Я уже нашёл тебе самую неприступную куколку. — подмигивает он.

В голове тут же возникает образ Ангелочка.

— Кто? — выдаю я, если честно, надеясь, что это не она.

— Вечер перестаёт быть томным. — ржёт Кент, указывая, черт возьми, на блондинку у бара в белом: — Давай, выбирай.

Высматриваю танцпол в поисках самой зажатой особы, и Аллилуйя, нахожу. Неприметная девчонка, в чуть мешковатой одежде стоит недалеко у входа.

— Вон та. — указывая подбородком, слежу за реакцией Кента.

Парень морщится так, будто я ему указал на шестидесятилетнюю старуху, вызывая гортанный смех.

— Твою мать! Специально, да?! — сверкает глазами, я же в ответ пожимаю плечами: — Две недели…нет…месяц. С доказательствами и горькими слезами. — театрально хватается за сердце, идиот.

— Что на кону?

Вроде бы ничего необычного, раньше промышляли этим чуть ли не каждый месяц, но внутри будто что-то противится этому.

— Бой…

— Ты ошалел?!

В упор смотрю на него, считая что он поехал рассудком.

— Да тише, не ЮФС. Тот, кто проиграет, должен будет принять поражение на боях.

— Хочешь сказать, что кто-то из нас должен подставить своё лицо вместо груши, ради того, чтобы…? — вопросительно поднимаю бровь.

— Брось, разве когда-нибудь проигрывали? Хреновые мысли на старте, Скала. — ухмыляется.

Понимаю, что он прав, не по одной девушке прокатились самосвалом своих выходок. Некоторые были не против, некоторые превращались в жалкое подобие женщины. Правда, призом было что попроще: деньги, телефоны, на тачке пару месяцев погонять. Задумываюсь, что будет с Ангелочком, и тут ответ закрыт чёрным квадратом, как в долбанный игре.

— Цель лишь секс? — хмуро звучит вопрос.

— Ну, по ходу пьесы посмотрим.

— Кент, нам же не по семнадцать. Потешишь своё самолюбие, и что? — укоризненно замечаю.

— Кончай включать разумного. Я же знаю, что такой же. Циничный, высокомерный ублюдок, которому все по боку. — серьезно замечает он: — Даже если придётся превратить лицо в мясо, то хотя бы научимся принимать поражение. — заканчивает он, определенно намекая на то, что у нас обоих с этим проблемы.