Качаю головой, снова двигаясь вперед, не думаю следует ли она за мной. Уже, когда оказываюсь у выхода, вспоминая в какой стороне машина, замечаю, как равняется со мной игрушка, полностью закрывшая девушку. Нервно выхватываю ее, и шагаю дальше. Снимаю сигнализацию, открывая водительскую дверь, попутно засовывая исчадие ада на заднее сидение. И даже, если встанет в позу, захотев джентльменских замашек, клянусь уеду и оставлю здесь. Ярость все еще клокочет внутри, поэтому гори оно все. Но она, очевидно, осознавая, что меня не стоит сейчас трогать, аккуратно садится, тихо как мышка. Не успевает захлопнуться дверь, как мустанг ревет на всю округу и я срываюсь с места. Хочется взять и кого-нибудь отметелить.

Напряженная тишина долбит по перепонкам, включаю радио, хотя бы попробовать абстрагироваться от картинки на пирсе. Она молчит, изучая мелькающие дома за окном. Лишний раз не открываю рот, чтобы не дай дьявол, не сдержаться. В приступах неконтролируемой злости я способен на многое, и все же боюсь задеть Ангелочка.

На Вествуд Плаза оказываемся в рекордные сроки, хотя я вроде бы не гоню, помня ее состояние по дороге в Пасифик. Останавливаюсь, не глуша мотор и сжимая руль насколько это возможно. Мешкается несколько секунд, а когда открывает дверь чувствую ее взгляд:

— Надеюсь, теперь мы в расчёте.

Она выходит. Сижу в оцепенении, тогда как сам еще менее часа назад хотел наплевать на все. Теперь же, внутри что-то противно сжимается. Через несколько секунд из ступора меня вырывает звук с пассажирской двери. Девочка, просовывая голову тянет толстую панду за лапу. Задерживаю на ней глаза, в душе ликуя, что она заберет эту чертову игрушку.

— Что?! — тут же куксится: — Его подарили мне! — безапелляционным тоном заявляет.
— Поужинай со мной? — срывается хрипло, быстрее, чем могу проанализировать.

Разгон от смертельно бешеного больного до будто нежного придурка, секунда. Что творит со мной эта девушка? В отбитых мозгах одни противоречия, подкрепленные спором, желанием, злостью и симпатией. Убирает панду, открывая свое лицо, а взгляд устало вопросительный, мол, что с тобой, идиотом, делать.

— Шейн…— уже по тону можно понять, что откажет.

Горькая усмешка трогает губы.

— Не утруждайся, я понял.

Отворачиваюсь от неё, давя на газ и давая понять, что пора бы закрыть дверь с той стороны. С секунду медлит, но вылезает с игрушкой, оставаясь на месте, пока машина с диким ревом, похожим на мою ярость, удаляется от кампуса.

7. Глава 7

Лавиния

Уже как несколько дней что-то не даёт покоя. Не понимаю и не знаю, что со мной происходит. Но при удобной и не очень минуте возвращаюсь в ту прогулку с парнем, явно имеющим проблемы с приступами агрессии.

В какой-то момент даже почудилось, что мне комфортно, несмотря на его присутствие. Несмотря на то, что мои старания вести себя фривольно и глупо полетели крахом. Вот, кажется, все в порядке и мы даже можем перекинуться парой фраз, но в следующую секунду, он будто становится безумным. Наливающийся кровью взгляд не забуду. А информация, так глупо открывшаяся мне в тот день, и вовсе бьет по оголенным нервам страхом.

Бои… Уж не знаю те ли это бои без правил, о которых ходят легенды в Эл Эй. Но сопоставив его внешность, манеру держаться уверенно и гордо вскинув голову, полагаю, что любой бы калифорниец увидел в нем боксера. Любой, но ни я. Даже когда рассмотрела шрам у левой брови, делящий ее практически на две части, в голове ни разу не щелкнуло.

Смотрю на огромную панду, именуемую Шу, задаваясь вопросом, действительно ли ему хватило этого недосвидания и не сидит ли он в эту минуту в кабинете профессора Смита.