– А кто была та старушка?

– Она назвалась госпожой Канаки, сэр. Сказала, что всегда приносит ему еду и обслуживает его.

– Обслуживает?

– Ну, вы понимаете, сэр. Убирает и подметает.

На полу и правда валялся поднос с разбитым кувшином и рассыпанной кашей. Старушка, которая обслуживала старика, наверняка была потрясена до глубины души, обнаружив, что кто-то обслужил ее клиента раньше.

– Она трогала его?

– Говорит, что нет, сэр.

Это означало, что старый священник умер самой аккуратной смертью, какую Ваймс когда-либо видел. Руки его были сложены на груди. Глаза закрыты.

И что-то похожее на скрученную бумажку было воткнуто в его рот, придавая трупу неуместно развязный вид, как если бы он решил выкурить последнюю самокрутку, перед тем как умереть.

Ваймс осторожно вытащил бумажку и развернул ее. Она была покрыта четко выведенными, но незнакомыми буквами. Единственная полезная информация, которую можно было извлечь, состояла в том, что автор этих строк использовал единственную доступную в избытке жидкость, разлитую по комнате.

– Фу, – поморщился Ваймс. – Кровь вместо чернил. Кто-нибудь может понять, что здесь написано?

– Сэр!

Ваймс закатил глаза.

– Да, констебль Посети?

– Посети-Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой, сэр, – обиженно поправил констебль Посети.

– …Неверующего-С-Разъяснительной-Брошюрой[7]. Я как раз хотел договорить, констебль, – кивнул Ваймс. – Ну?

– Это древний клатчский, – сказал констебль Посети. – Наречие одного из племен, живущих в пустыне и называющихся кенотинами, сэр. У них древняя, но впавшая в фундаментальное заблуждение религия и…

– Да, да, да, – быстро перебил Ваймс, который уже научился упреждать попытки констебля Посети перевести разговор на душеспасительные темы. – Но ты знаешь, что тут написано?

– Могу узнать, сэр.

– Хорошо.

– Кстати, сэр, была ли у вас возможность проглядеть те брошюры, которые я недавно вам дал?

– Я был очень занят! – автоматически ответил Ваймс.

– Ничего страшного, сэр, – тут же откликнулся Посети и улыбнулся изнуренной улыбкой борца с вездесущим злом. – Надеюсь, у вас как-нибудь найдется минутка…

Страницы из сброшенных с полок книг были вырваны и разбросаны повсюду. На многих алели пятна крови.

– Некоторые из этих книг, похоже, касаются религии, – заметил Ваймс. Он повернулся. – Детрит, огляди здесь все, хорошо?

Детрит, очерчивавший труп мелком, поднял голову.

– Так точно, сэр. Но что мне искать, сэр?

– Все, что найдешь.

– Так точно, сэр.

Ваймс с ворчанием присел на корточки и потыкал пальцем в серое пятно на полу.

– Грязь, – задумчиво проговорил он.

– Енто на полу бывает, сэр, – подсказал Детрит.

– Только это белая грязь. А у нас здесь чернозем, – ответил Ваймс.

– А, – догадался Детрит. – Улика.

– Или просто грязь. Одно из двух.

Ваймс заметил кое-что еще. Кто-то пытался привести в порядок книги. Несколько дюжин томов были сложены в одну аккуратную башню, толщиной в одну книгу; самые большие фолианты уложили в основание, ровненько, один к другому.

– Вот чего я не понимаю, – сказал Ваймс. – На покойного напали. Была борьба. Потом кто-то – может, он сам, умирая, а может, убийца – пишет что-то, используя кровь бедняги. Аккуратно сворачивает бумажку и засовывает умирающему в рот на манер конфетки. После чего старик отдает богам душу, кто-то закрывает ему глаза, укладывает его аккуратно, строит башню из книг и… что? Спокойненько выходит в бурлящий круговорот под названием Анк-Морпорк?

Честный лоб сержанта Детрита сморщился в попытке запустить мыслительный процесс.

– А может… может, есть следы снаружи окна? – предположил он. – Я слышал, улики лучше всего искать под окнами…