Александр Николаевич поднял от бумаг глаза, в которых плескалась бездна изумления... и, кажется, веселые смешинки. И тут же снова опустил взгляд, не переставая что-то писать.

— Боюсь, сегодня ваше меню, Ярослава Михайловна, будет несколько ограниченным... Кстати, у вас помада на щеке. Потом, было бы неэтично с моей стороны... мммм... ухаживать за своей пациенткой.

В моих глазах померкла Новая Зеландия.

— ...Но, знаете, завтра вы уже не будете моей пациенткой. И, если вы согласитесь разделить со мной скромный ужин, Ярослава Михайловна...

*

Следующий за этим месяц был одним из самых счастливых в моей жизни. Нет, в самом деле. Саша был такой... такой... он нереально заботливый. И романтичный. И...

Новая Зеландия приближалась ко мне на глазах. Виделась мне еще красивая цветочная арка, под которой будет проходить наше венчание. И никаких белых платьев. Возможно, что-нибудь такое... нежно-персиковое?

Мы встречались пару раз в неделю за ужином, иногда ходили в кино, иногда просто гуляли. Все это время Саша ни разу не пытался перейти к каким-то решительным действиям — но очень красиво ухаживал и вел себя как истинный джентльмен. Во время свиданий он рассказывал о том, как всегда мечтал заниматься исследовательской работой и создать какое-нибудь суперлекарство, которое прославит его имя. Когда он говорил о фармакологических исследованиях, его глаза загорались особым светом, а сам он будто становился лет на десять младше. Увы, в свое время мечте не суждено было сбыться, и пошел он туда, где, по мнению его родителей, был гарантирован стабильный заработок — в стоматологию. Мечта, конечно, осталась — но превратилась в призрачный морок, вроде детских грез о космонавтике или актерской карьере. А жаль, кстати.

И ничто не предвещало того, что потрясающее свидание с катаниями на каруселях в парке станет для нас последним.

Все дело в том, что, навизжавшись на американских горках и надрожавшись на «ветерке», я пожелала просто немного посидеть спокойно на лавочке. А поскольку свободных скамеек в погожий летний день в парке не оказалось, я присела в итоге на качели, каким-то чудом только что освободившиеся. Мой спутник стоял, прислонившись к опоре, и придерживал цепь, на которой держались качели, слегка покачивая ее.

— Мне с самого начала показалось, что ты не совсем обычная девушка, — говорил Саша. — А когда...

Окончания фразы я не услышала, поскольку в этот момент с другой стороны от качелей появилась очень хмурая девочка лет пяти.

— Я тоже кататься хочу! — решительно заявила она, определенно обращаясь ко мне. Стоявшая неподалеку мама девочки смотрела на меня с очевидным осуждением.

Спорить с ребенком мне не хотелось, поэтому, вздохнув и пожав плечами, я соскочила с качелей в сторону девочки, чтобы уступить ей место.

— Ярослава! — окликнул меня Саша. Он всегда называл меня так церемонно, исключительно полным именем. Ну спасибо, хотя бы не по отчеству.

Я обернулась к нему, заранее растянув губы в извиняющейся улыбке. Все-таки он, в отличие от меня, девочки, возможно, не увидел, и своим неожиданным маневром я прервала его на полуфразе.

Обернулась я не особенно вовремя. Стоило бы помнить про свое фамильное «везение», но я все равно про него вечно забываю. Качели в этот момент качнулись как раз в мою сторону, и тяжелая кованая цепь прилетела прямо мне в зубы.

Должна сказать, прилетела она все-таки довольно удачно. Во-первых, это был, по крайней мере, хоть и фасадный, но нижний зуб. Во-вторых, то ли я улыбалась так широко, то ли цепь прилетела так прицельно, но, помимо зуба, вся остальная я осталась практически целой и невредимой. Ну разве что нижнюю губу слегка рассекла. А от зуба отлетел всего лишь кусок...