– Видишь ли, она типичная герл-скаут. И стала копом лишь из желания помогать людям. Она снимает с деревьев воздушные змеи, разыскивает сбежавших собак, забывает смениться с дежурства лишь потому, что бежит утешать старую испанку, чей дом сгорел дотла. И соглашается жить целый год на арахисовом масле, лишь бы не обращаться к отцу с просьбами о деньгах. Настоящая идеалистка, до мозга костей, и именно это не дает мне покоя.

– Прошу прощения, не понял…

– Надеюсь, ты понимаешь, что такое идеалист?

– Да. Но хотел бы услышать твое определение, поскольку еще десять секунд назад считал идеализм редчайшей добродетелью.

– Возможно, но в данном случае это далеко не преимущество. У идеалистов есть весьма странная привычка решать самим, что есть хорошо, а что плохо, они прислушиваются лишь к собственному внутреннему голосу и выносят приговор согласно своему суждению. В любой ситуации идеалист напоминает мне гранату с выдернутой чекой, но в этой невероятно сложной операции наивный идеалист вроде Слоан Рейнолдс превращается в настоящую ядерную боеголовку.

– Из этого поучительного экскурса в философию я делаю единственный вывод: ты опасаешься, что она не позволит манипулировать собой?

– Именно.

Сара распрощалась с Джонатаном у крыльца и поспешила под душ, пытаясь растопить вонзившиеся в сердце ледяные стрелы издевок Джесса. Почему они почти с первой встречи так невзлюбили друг друга? Обычно он нападал – она защищалась. Но сегодня Джесс зашел слишком далеко и был непростительно груб. И что всего хуже, в его словах была доля правды, что ранило еще сильнее.

Она уже вытирала волосы, когда в дверь позвонили. Девушка недоумевающе подняла брови и, накинув длинный халат, осторожно подкралась к окну гостиной и выглянула во двор. У обочины была припаркована патрульная машина. Должно быть, Пит окончательно разгулялся и решил продолжить праздник у нее! Значит, скоро прибудут и остальные.

Сара, устало улыбнувшись, пошла открывать. Но стоило ей распахнуть дверь, и улыбка как по волшебству исчезла. На пороге стоял Джесс Джессап. Темные волосы спутаны так, словно он досадливо их взъерошил… или всего скорее какая-нибудь очередная поклонница после ухода Сары не устояла перед искушением запустить в них пальцы. Правда, судя по мрачной физиономии Джесса, знаки внимания не были приняты благосклонно.

Стараясь говорить как можно холоднее, Сара пренебрежительно бросила:

– Если ты здесь не по делу, проваливай и больше никогда не возвращайся. Исключительно ради Слоан обещаю быть вежливой с тобой в ее присутствии. Но с глазу на глаз вовсе не обязана распинаться перед каждым… Короче говоря, держись от меня подальше.

Ей хотелось швырнуть ему в лицо самые едкие оскорбления, но, к собственному смущению, она почувствовала, что вот-вот заплачет, и плотно сжала губы, рассердившись на себя еще больше. Брови Джесса угрожающе сошлись.

– Я приехал извиниться за все, что наговорил сегодня, – буркнул он. Как-то не похоже, чтобы он оправдывался!

– Превосходно, – процедила Сара. – Ты извинился, но для меня это особого значения не имеет. И мое мнение о тебе не изменилось.

Она попыталась захлопнуть дверь, но Джесс вовремя подставил ногу.

– Ну что тебе еще? – теряя терпение, воскликнула она.

– Я только что понял, что явился сюда не извиняться, – выпалил Джесс, и не успела Сара опомниться, как он поймал ее за плечи и притянул к себе.

– Убери руки! – вскрикнула она, но его губы уже завладели ее губами в безжалостно-крепком поцелуе. Шок, ярость и постыдно-жгучее наслаждение заставили сердце Сары бешено заколотиться, но она даже не пошевелилась, не желая доставлять своему врагу удовольствие яростным сопротивлением.