– Что вы имеете в виду?

– То, что я, в общем-то, дерьмо. Он же не собирался работать на нашей территории, не так ли? Нам не нужен «козел отпущения» в данном случае.

Холт слегка покачал головой, вытащил пластинку таблеток «Маалокс» из кармана брюк и выдавил одну.

– Расс в порядке. Он должен побеспокоиться о следующих выборах, только и всего. Он попадет на страницы прессы, и я рад позволить ему это. Я ежедневно благодарю Бога, что моя должность не зависит от кабинок для голосования.

Но узды правления находились в руках городского муниципалитета, и у Митча было дурное предчувствие, что ему придется ответить каждому его члену еще до окончания дня.

Он уперся в стену левым плечом и искоса посмотрел на Меган.

– Мне кажется, что тем «козлом» были вы.

В ее зеленых глазах мерцала сама невинность, когда она коснулась рукой его груди.

– Кто, я? О, нет! Я просто делаю свою работу.

При этом напоминании Митч нахмурился.

– Да. И мне следовало бы прислушаться. Возможно, если бы я поворачивался побыстрее, как вы хотели…

– Прекратите! – оборвала его Меган и потянулась рукой, как будто желала положить ее ему на плечо.

Этот жест был явно не в ее характере, она быстро спохватилась и задержала руку. Меган не была ни эмоционально открытым, ни обидчивым человеком. Даже если она и была такой раньше, работа излечила бы ее от этого. Она не имела права позволить себе инициативу, которая могла быть каким-то образом неправильно истолкована. Внешняя оболочка – это все для женщины ее дела: ее преимущество, ее защита. Однако она не могла просто отмахнуться от виноватого лица Митча. В глубине души продолжал звучать медоточивый голос Пэйдж Прайс. Ваше чувство вины, связанные с вашим личным… Чем? Она задумалась, но сказала себе, что это не имеет значения. Лично она не позволила бы другому полицейскому повторно строить предположения о себе, когда это уже не имеет значения, вот и все. На самом деле!

– Мы слишком опоздали еще до того, как узнали об этом, – сказала Меган. – Кроме того, это – ваш город. Вы знаете его лучше, чем я. Вы отреагировали соответственно. Вы сделали все наилучшим образом.

Они перешли на шепот, бросая друг на друга быстрые взгляды. Она выглядела настолько серьезной, настолько уверенной, что все сказанное ею – абсолютная правда. Ее зеленые глаза светились решимостью заставить его тоже поверить в это. Митчу хотелось цинично рассмеяться, как смеется человек, слишком близко испытавший на себе недобрую иронию жизни. Очевидно, жизнь еще недостаточно била Меган, и она не потерпела слишком много неудач, чтобы потерять веру в себя. Похоже, что она до сих пор верит, что белое – это белое, а черное – это черное, и не замечает промежуточной серой зоны. Когда-то он тоже верил в это. Живи по правилам. Делай свою работу хорошо. Борись за справедливость. Не переступай черты и пожинай плоды праведника.

Его рот искривился в печальной пародии на улыбку. Одна из наиболее жестоких шуток жизни – преподносить не награду, а выбранный наугад акт добра или безумия. Правда, от которой он попытался сбежать, но она нашла его здесь, нашла его город, дотянулась и больно ударила по Джошу Кирквуду и по его родителям.

Митч коснулся щеки Меган, и ему страстно захотелось наклониться и поцеловать ее. Было бы хорошо попробовать на вкус эту сладкую уверенность, поверить, что он может впитать ее и излечиться от старых ран. Но сейчас Митч чувствовал, что только заразит ее тем, что было, поэтому постарался довольствоваться ощущением тепла ее кожи под своей ладонью.