На мой вопрос относительно причины такого почитания, миссис С. пояснила мне, что нильгирийские Аполлоны, помимо прекрасной внешности, обладают неоднократно подтвержденными поистине магическими способностями. Они прекрасные целители, способные излечить любой недуг, если только возьмутся, что бывает далеко не всегда. К тому же они обладают властью над животными, по причине чего за всё время пребывания наших соотечественников на Голубых Горах ни один тодд или их буйвол не был даже ранен диким зверем.

Способностью завораживать зверей и птиц, по словам миссис С., обладают также и соседствующие с тоддами, ужасно их боящиеся муллу-курумбы. При этом, если тоддов можно назвать добрыми волшебниками, то муллу-курумбы – настоящие злые колдуны этих гор. Во время нашей поездки миссис С. рассказала нам с Шарлоттой множество невероятных, но совершенно достоверных – по причине множества свидетельских показаний и даже документальных данных – случаев колдовства, творимого этими злыми гениями Голубых Горы. При этом её супруг, полковник С., не только не возражал на слова своей жены, но даже поддерживал её, время от времени добавляя известные ему детали.

Если опустить большую часть подробностей, то получается следующая картина зловредных чар карликов-туземцев. Если кто-то рискнет поссориться с муллу-курумбами, то вскоре с ним случается странная болезнь, при которой вспухает живот, и человек почти неизбежно умирает на третий – тринадцатый день. Причиной же этой болезни является очень известный в Нильгири «змеиный» взгляд муллу-курмба, способный убить или загипнотизировать – смотря по случаю – как животное, так и человека. Единственное спасение от загадочной лихорадки, вызванной сглазом муллу-курумба – бежать к тоддам и молить их об исцелении. Однако, они никогда не берутся лечить «злых» людей, к которым относятся, в том числе пьющие алкоголь. По этой причине те же баддаги, которые чаще всего становятся жертвами проклятий муллу-курумбов, так часто умирают, вызвав гнев карликов.

Помимо насылания неизлечимых болезней, муллу-курумбы способны подчинить себе разум человека, неосторожно позволившего им подойти к нему слишком близко или тем более прикоснуться. Так неведомым образом сознание и воля бедного человека оказывались в руках злобных карликов, которые неизменно использовали свою власть над ним для совершения различных преступлений. По этой причине баддаги ненавидят и боятся муллу-курумбов почти также сильно, как обожают тоддов.

Совершенно невероятным среди всех эти рассказов мне показалась способность муллу-курумбов превращаться в зверей. Говорят, что нередко, обернувшись леопардом или волком, муллу-курумбы совершенно безнаказанно совершают различные преступления. Конечно, власти Нильгири не могут привлечь карликов к ответственности в таком случае, однако, судебные разбирательства по причине зловредного колдовства далеко не редкость в этих местах. Но гораздо чаще, встречаются случаи жестоко самосуда баддагов над муллу-курумбами».

«30 марта 1881 года. До сих пор все рассказы о колдовстве в Голубых Горах были для меня лишь баснями, несмотря на то что слышал я их от людей, пользующихся моим доверием и уважением. Как я теперь понимаю, в подобное можно поверить, только столкнувшись лицом к лицу, что и произошло со мной всего день назад. Лишь счастливый случай уберег меня от страшной беды, но стоил жизни моему коню.

Уже ближе к вечеру я решил съездить по делам в центр Ути, а когда возвращался уже стемнело. Я ехал верхом, рискуя, как известно, оказаться вместе со своим конём в пасти тигра. Будь у меня выбор, я бы не стал зря подвергать свою жизнь опасности, но дело было срочное, а экипаж полковника С. пришёл на некоторое время в негодность после вчерашней поездки. Однако, как это ни удивительно, угрозу в этот вечер для меня представляли вовсе не когти тигра, а три тонкие нити, натянутые на вбитые в землю посреди дороги колышки, образующие треугольник. В вершине этого треугольника стояла корзина с монетами, горстью риса и цветком. Я не сразу заметил её в темноте, и увидел лишь тогда, когда мой конь, задев одну из нитей, внезапно подскочил и отпрыгнул в сторону с дороги.