Даже незаметно перешла обратно на «ты». Но как-то странно «выкать» наедине, раз мы делили постель раньше.

– Конечно. Я отвечаю за безопасность.

Разговор сам собой затухает. Андрей сосредоточивается на вождении, я размышляю о ситуации. Хотя все прояснилось: кто напал и с какими целями, но мне тревожно.

Глодов загладил вину перед Романовым.

Но я-то знаю босса.

Дениса он раскатал под ноль, а тот ничего подобного и близко не делал. И Туманову не простит угроз и открытого нападения. Для моего босса это скорее зеленый сигнал к атаке. Судя по замашкам Туманова, тот не только не чурается жестких методов борьбы с неугодными, а с них и начинает. И теперь эти двое, если в загородном клубе все пройдет удачно, будут владеть долями в общих предприятиях. Не хотелось бы оказаться под ударом снова, когда коса найдет на камень…

Андрей останавливается возле подъезда и разблокирует дверь.

У меня чувство, что меня выпускают из клетки с тигром. Выхожу, пока не передумал.

– До встречи, – на прощание он улыбается. – Не переживай, ходи спокойно. Твой босс злится из-за нападения. Поставил Глодову ультиматум. Тебя никто не тронет больше.

Злился он еще тогда, когда домой ко мне приезжал. Вышвырнул водителя, как будто тот мог что-то сделать против четырех амбалов один.

Дома совсем успокаиваюсь.

Нахожу несколько комедий и прекрасно провожу время, помня, что следующим вечером пора на работу. Немного тревожит предстоящий уикенд. Искренне надеюсь, что Туманова заткнули вместе с его амбиции, но что-то подсказывает, что люди с такими привычками с трудом успокаиваются.

Досмотр на следующий день проходит без заминок. Сегодня я новом платье, и смело снимаю его перед Семеном, уже не стесняясь.

Но когда поднимаюсь в приемную, меня ждет сюрприз: на столе лежит конверт.

Переворачиваю его и поднимаю брови: на нем мое имя. На ощупь бумага плотная, дорогая, а когда подношу конверт к носу, улавливаю слабый запах жасмина. То ли духи, то ли ароматизатор.

Вскрываю бумагу и вытряхиваю содержимое на стол. Деньги, записка и фото…

– Все ясно, – бормочу я, сообразив, от кого это.

Записка лаконична: «Приношу глубочайшие извинения». Пересчитываю деньги и убираю их в сумочку. Переворачиваю фото. Снимок небольшой и глянцевый, это крупный план. Мой недавний обидчик сидит привязанный к стулу и зло смотрит перед собой – в объектив его заставили смотреть. Через все лицо черным маркером написано: «Мудак». Обстановка вчерашняя, из ангара.

Глодов прислал извинения, как обещал.

Фото рву на мелкие клочки и выбрасываю в мусор. Скорее бы забыть все это и вернуться к обычной жизни. Когда сделка с Глодовым завершится, надеюсь, он, Андрей и их проблемы навсегда исчезнут. А деньги пригодятся. Как раз хватит маме на следующий курс реабилитации. Чем больше денег вложу, тем больше шансов, что мама полностью восстановится…

Когда Романов входит, встаю, глядя в пол.

– Вам передали конверт? – резко спрашивает он.

– Да.

Без комментариев уходит в кабинет, а я улыбаюсь ночному телохранителю. Скованности в его присутствии больше нет. Привыкла. Через пять минут босс требует кофе без кофеина.

– Одну минуту, – через несколько минут возвращаюсь с чашкой на подносе.

Любопытство съедает заживо: как Романов ко мне относится? Прав был Денис или просто наврал, чтобы добиться своего? Нет, в свои слова он верил. И на все сто был уверен, что Романов уже сделал меня любовницей.

– Вероника сегодня подготовила документы по ликвидации. Распечатайте, – у него ровный, холодный голос. – Жду их на подпись.

Если Романов в меня и влюблен, то признаков я не замечаю.