Она не хотела себе признаваться в том, что уже много лет, с тех самых пор как устроилась работать в издательство, ее преследует тайное желание испытать какое-нибудь приключение. Сколько она про них прочитала за это время, перелопачивая горы талантливой и не очень литературы. От некоторых книг дух захватывало. За это время головокружительные приключения стали для нее чем-то привычным, почти обыденным. Но это на бумаге, а в жизни, стыдно признаться, с ней никогда не происходило ничего интересного. Ее собственная жизнь, на фоне книжных страстей казалась еще более пресной и скучной, чем на самом деле.

Вика решительно стала пробираться сквозь заросли непонятно чего в ту сторону, откуда, как ей показалось, донесся ночной крик. В конце концов, исцарапавшись в кровь, она уткнулась носом в какую-то преграду. Темнота мешала разглядеть ее подробнее. Вика пошарила руками и сплюнула, сообразив, что перед ней обыкновенный забор, наполовину сгнивший, к тому же. Какая-то гладкая тварь вывернулась из-под пальцев, поспешно удирая прочь с насиженного места. Вика брезгливо отдернула руку и яростно потерла ее о штаны.

Итак, она добралась до границы, разделяющей ее и соседний – Катин – участок. Может быть, кричала Катя? Девушка попыталась вглядеться в темный двор, который видела только наполовину, но ничего не разглядела. Свет в окнах Катиного дома не горел. Было тихо. И все же в ночном воздухе повисло напряжение, как будто должна была вот-вот ударить молния. Но Вика была уверена, что никакой молнии не будет, просто вокруг сгустилась какая-то загадочная энергия, злобная и мрачная.

Несмотря на эти ощущения, Вика чувствовала себя довольно глупо, стоя вот так, посреди ночи, в саду и шпионя за соседями. Она готова была повернуть обратно, опасаясь, как бы собачка Кати не учуяла ее присутствие и не подняла лай, но тут ей показалось, что далеко впереди, в саду Гаевской, вдоль забора метнулась чья-то тень. Тень промелькнула настолько быстро, что Вика и понять ничего не успела. Она даже не была уверена в том, что действительно видела чью-то фигуру, бесшумно скользящую по чужой территории. И все же, помня о крике, она захотела убедиться, хотя бы в том, что тень ей померещилась.

Но как это сделать? Вика хмурилась и задумчиво терла переносицу, но никак не могла решиться на что-либо. А решаться было необходимо. Вика точно знала, что вторгнуться в сад Гаевской ни за что не осмелится. И дело даже не в том, что она боялась за себя. Просто ей не хотелось, чтобы кто-то из именитых гостей актрисы, заметив ее, поднял шум. Хороша бы она была в таком случае. Особенно, если крик раздался вовсе не оттуда.

Поразмышляв еще немного, Вика, махнув рукой на предрассудки, приняла единственно верное решение: взгромоздилась на забор. Наблюдательный пункт оказался весьма удобным – теперь она довольно хорошо могла видеть сад Гаевской и даже часть пруда – но, к несчастью, совсем непрочным. Вика боялась пошевелиться, так как гнилые доски отчаянно скрипели и прогибались под ее тяжестью. Она тянула шею вверх, но, сколько ни старалась, не смогла разглядеть ничего подозрительного.

Вдруг в полной тишине послышались звуки открываемой двери, жалобно, будто протестуя, скрипящей на заржавленных петлях. От неожиданности, Вика громко сглотнула, тараща глаза и холодея от страха в предчувствии того, кто сейчас может показаться на лужайке перед домом Гаевской. Никаких шагов она не слышала и от этого делалось еще страшнее. Она успела увидеть смутную тень в чем-то белом, ковыляющую к пруду. Потом тень наклонилась, словно, разглядывая что-то в траве и…