Тишина в комнате установилась такая, что слышался плеск воды о стенки лодочной пристани, причем, хотя на озере была лишь легкая рябь и к тому же они находились за толстым стеклом, впечатление было такое, будто снаружи бушует океанский шторм. По крайней мере, такое было ощущение у Салсбери, буря бушевала в его лихорадочно возбужденном мозгу.

Наконец Даусон произнес:

– Эрнст? Так ты поможешь нам вынести эти магнитные записи?

Клингер долгим взглядом посмотрел на Даусона, потом на Салсбери. Его передернуло – от страха или от восторга, Огден не мог бы сказать наверняка. Клингер ответил:

– Я помогу.

Огден перевел дыхание.

– Шампанского? – предложил Даусон. – После бренди оно, правда, немного слабовато. Но я считаю, нам следует поднять бокалы друг за друга и за успех нашего предприятия.

Спустя четверть часа после того, как слуга, принесший ледяную запотевшую бутылку «Моэ е Шандон», откупорил ее и они втроем чокнулись за успех, Клингер улыбнулся Даусону и сказал:

– А что, если я и сам напуган этим наркотиком? Что, если я думаю, что едва ли смогу вынести все нужное вам?

– Я хорошо знаю тебя, Эрнст, – заметил Даусон. – Даже, возможно, лучше, чем мне самому кажется. Я был бы удивлен, если бы тебя что-нибудь могло напугать или ты чего-то не смог бы пронести.

– Но предположим, я откажусь, все равно, по какой причине. Предположим, что мне не хочется иметь с вами дело.

Даусон задержал глоток шампанского на языке, затем пропустил его, смакуя, и откинулся:

– Тогда тебе не уйти отсюда живым, Эрнст. Боюсь, ты попадешь в аварию.

– Которую ты организуешь неделю спустя?

– Около того.

– Я знал, что ты меня не разочаруешь.

– Ты при оружии? – поинтересовался Даусон.

– Автоматический тридцать второго калибра.

– Его не видно.

– Спрятан у меня за спиной.

– Ты наловчился выхватывать его?

– Он окажется у меня в руках через пять секунд.

Даусон удовлетворенно кивнул.

– И ты воспользуешься мною как прикрытием, чтобы выбраться отсюда.

Оба расхохотались, глядя друг на друга с видом величайшего удовольствия. Они восхищались друг другом.

«Господи Боже!» – подумал Салсбери. Он нервно отпил шампанского.

Пол и Марк сидели бок о бок, скрестив ноги, на густой, покрытой обильной росой горной траве. Оба застыли, как каменные. Даже Марк, которому претила неподвижность и которого терпение раздражало больше, чем добродетельность, не делал ни единого движения, лишь иногда моргая.

Вокруг них раскинулась панорама совершенно нетронутой природы, и от этого вида захватывало дух. С трех сторон стеною вставал багряно-зеленый лес. Справа участок леса разрезался узкой просекой, и городок Черная Речка в двух милях от них переливался, словно опаловый гриб в изумрудных зарослях дикой природы. Другой след цивилизации едва виднелся в трех милях в противоположной стороне от Черной Речки – лесопилка «Биг юнион». Но с такого расстояния ее строения не были похожи на фабричные, а скорее напоминали крепостные валы, ворота и башни средневекового замка. Леса, специально выращиваемые как сырье для «Биг юнион» и куда менее привлекательные, чем дикие, скрывались из вида за соседней горой. Голубое небо с быстро бегущими по нему белыми облачками завершало картину Эдема из какого-нибудь фильма на библейский сюжет.

Конец ознакомительного фрагмента.