Он наклонился надо мной, и я резким движением притянула его к себе. Этот поцелуй был долгим, нескончаемо долгим, я слышала биение собственного сердца. Оно буквально разрывалось на части и стучало: глухо, медленно…

Сладкий дурман накрывал меня с головой…

Но я неожиданно вырвалась из этого облака-дурмана – Веня с усилием освободился.

– Я поехал! – сказал он каким-то скучным голосом.

– Какой же ты все-таки трус…

Он потоптался какое-то время на месте, словно желая мне что-то сказать, но, так и не найдя нужных слов, промолчал – и ушел.

Я слышала, как хлопнула входная дверь, и с ясной беспощадностью поняла, что опять осталась одна. На что я надеялась, я и сама толком не знала. Вениамин был железным мужиком, и если он захотел поставить точку в наших отношениях, то к прошлому он уже не вернется – не тот у него характер. Но и ревность свою он любил демонстрировать при каждом удобном случае.

– Скотина! – сказала я вслух. – Ни нашим, ни вашим: собака на сене.

Он не хотел меня отпускать, но и возвращаться не собирался. Самая удобная и поганая позиция: «Не доставайся же ты никому!» и «Ты будешь всегда моей». Он знал, чувствовал, что своей власти надо мной не утратил ни на минуту и ни на секунду. Более того, именно осознание этой власти и давало ему силу. Какой же он все-таки подлец!

Я сидела и смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Все то, от чего я раньше старательно бежала, вдруг словно бы высветилось с ясной беспощадностью. Какие же мужики по жизни козлы! Прячут головы, как страусы, в песок и всеми способами оправдывают себя, любимых. Они ничего не хотят менять в своей жизни, их все устраивает: жена – как старые, разношенные, удобные тапочки, к которым он уже привык и которые являются частью привычной обстановки; быт, работа… Но иногда они сбегают от этой опостылевшей рутины и ищут маленьких приключений на стороне. Заводят романы, любовниц… Так они подпитывают свое мужское «Я», свое эго. А любовницы думают, что когда-нибудь они решатся уйти – к ним… Женщины – такие курицы и всегда верят, даже тогда, когда факты – упрямая вещь! – говорят им об обратном.

И мне надо научиться жить одной, без этих вечных подпорок – мыслей о том, вернется ли ко мне Веня. И если бы он даже вернулся, что это за жизнь украдкой – воровать у судьбы минуты радости, как будто мы – мелкие воришки. И к чему это приведет? Я так и состарюсь в этом треугольнике, потому что Веня никогда Ларису не бросит. Он однажды так и сказал: «Лара – это моя судьба!» – «А я?» – спросила я тогда, глотая комок в горле. «А ты – мой любимый малыш!» – И он шутливо нажал пальцем на кончик моего носа.

Я – малыш! А она – судьба!

Я встала и пошла в кухню. Почему-то мне ужасно захотелось есть: на меня напал прямо-таки волчий аппетит, и я ничего не могла с этим поделать…

На подоконнике лежала на большом блюде курица-гриль. Я опустилась на табуретку и принялась за еду.

Выпив чаю, я решил пойти спать: глаза мои слипались от всего пережитого за сегодня. Олег, потом Веня… И вдруг сон как рукой сняло! Мне же завтра вылетать! Веня даже не сказал, во сколько: я сама, получается, должна разбираться с этим! Скинул мне задание – и все… Я поставила электрический чайник и направилась в комнату. Подняв с пола пакет, я нашла в нем билет. Вылет в пятнадцать часов. Значит, у меня есть еще время… я смогу посмотреть сброшенные мне материалы.

Регина Лиховцева… двадцать пять лет… секретарь банка «Русбалтвест».

С фотографии на меня смотрела Лиховцева – молодая темноволосая женщина с полными чувственными губами. Красотка, которая решила удрать с банковским капиталом – обеспечить себе, так сказать, безбедную жизнь. Два ляма «зеленых» – неплохая прибавка к пенсии… пособие на красивую жизнь…