– Инфекционные болезни есть?

– Нет, все с этими хворями – вон, на поле. (Тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре).

– Решительно тут у вас.

– А что еще остается? Да, и не раздражайте командира БТР.

– С ним что?

– Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.

– Мда… Подарочек… Учтите, если тащим укушенных или инфекционных больных, а вы меня не предупредили, будет очень плохо сначала мне, потом еще хуже – вам. Нет возможности кому-то из пациентов обратиться и перекусать остальных?

– Да не должны – на всех платки надеты, чтобы рта не открыть было. Ну, и присматривают друг за другом, разумеется.

– Жидковатая защита.

– А они вооружены. Частью. Кто повменяемее. В основном, кто вменяемые. И этот, с гангреной, сразу предупрежу – тоже с пистолетом… Но он пока тоже немного вменяем…

– Подарочек…

Из люка БТР высовывается злющая распухшая рожа, обмотанная какими-то тряпками, отчего похожа на футбольный мяч.

– Эй, ты, выкидыш свиной! Долго еще задерживать будешь?

– Я врач. Мне нужно, чтоб все пациенты доехали живыми. Это вы две ночи не спали?

– А то, твою мать, ты сам не видишь! Глаз нет, придурок?

– Вы пока тряпки эти смотайте с себя. Там компресс?

– Да ты очумел, живодер! Я же застужу еще хуже!

– Там у вас компресс?

– Ну да, со спиртом, чтоб грело!

– Нельзя греть снаружи. Только хуже будет. Снимайте все. А насчет хуже – вы считаете, что может быть хуже? По-моему, хуже некуда. Снимайте, снимайте!

– Отвечаешь? – недоверчиво спрашивает бедолага и испытующе таращит на меня запухшие глаза.

– Отвечаю. И пошлите кого-нибудь за горячим чаем в термосе. И лучше не сладким.

– Что, пить захотелось?

– Нет, это вам – рот полоскать, пока едем. Лучше бы шалфеем, или корой дуба заваренной, или водой с солью и содой, но и чай пойдет – главное, чтоб горячий.

– Ты что, серьезно? – всерьез удивляется новоиспеченный пациент.

– Совершенно серьезно. А сейчас я тебе таблеток дам.

– Уже давали. Пару горстей, бнах!

– Ничего, я правильные дам.

Что ж дать-то ему? А вот «найз» и дам. И пару темпалгина. А вообще-то, если б не кой-какой опыт – впору было бы в штаны наложить. Пациент, съехавший с катушек, способен наворотить черт знает чего – во время боевых действий раненые, бывало, и стреляли в медиков, а потом объяснить не могли, почему это делали…

А тут у пациента и автомат на плече, и крупнокалиберный пулемет…

Таблетки взял. Съел без запивки. Судя по слезящимся глазам и выражению лица, готов на что угодно, лишь бы чуток отпустило. Пару ночей ходить по стенкам – это воодушевляет сильно.

Посланный за чаем паренек оборачивается быстро:

– Во! Лучше, чем чай! Кофе с молоком! Сказал, что для больных!

– Мудило! Я ж тебе внятно сказал – чай! В жопу тебе кофе! – ревет командир БТР.

Влезаю в беседу, пока до смертоубийства не дошло:

– Нормально, кофе тоже годится! Горячий?

– Кипячий! – это паренек говорит.

– Тогда полощите рот, только не ошпарьте слизистые. Чтоб горячо, насколько терпимо. Но без ожога.

Мужик с перекошенной мордой – а раздуло его качественно, что особенно заметно после того, как он тряпки с головы смотал, – смотрит подозрительно:

– А ты точно врач?

– В чем сомненья?

– Да тебе один хрен – что чай, что кофе… Чтоб кофеем рот полоскать…

– Не один. Я вам внятно говорил: заварка шалфея или коры дуба – лучше. У вас есть заварка с шалфеем?

– Глумишься? Откуда тут шалфей?

– Ну вот. Принцип простой: снаружи греть больные зубы нельзя – лицо еще больше отечет, и боли будут интенсивнее. Греть надо изнутри – ополаскивая больную десну. Горячей жидкостью. Постоянно. Кофе – жидкость?