Даже странно, что когда в Ичкерии в начале 90-х – как всегда, когда государство у нас слабеет – бравые ичкерийцы устроили русскоязычным резню со своими национальными прибаутками, ни одна вша из этих правозащечников не пукнула даже на тему резни, этнической чистки и геноцида этих самых русскоязычных (так и вертится на языке «русскоязычные членистоногие»). Зато когда туда сунули недомордованную еще, к счастью, армию (несмотря на все уверения либералов таки оказавшуюся нужной) – вот тогда вой с лаем был до небес…

После этого у меня лично к правозашитныкам – сугубое отношение…

Немного интересно: что ж эти линчеванные такое устроили, что их подвесили сушиться? Хотя, какая разница…

Уже на автомате снимаю и этот узел снабжения.

Наверное, мы уже вышли на финишную прямую. Движение тут достаточно оживленное. Правда, несутся все как оглашенные – что туда, что оттуда. Мы же сохраняем величавый неспешный темп. Ну да наши в простреленных УАЗах небось замерзли уже до синих носов.

– Стоп, колонна, – неожиданно командует Саша, репетуя ожившую рацию.

– Чт сл..? – надо же, а ведь задремал и аж слюни пустил, вот ведь стыдоба.

– Пока просто стоп. Сейчас уточнят.

Вывернув голову, вижу, что Николаич и Сергей подходят к краю дороги. Смотрят в бинокли. А подходили-то враскоряку – тоже устали уже.

Старшой подносит рацию ко рту и Саша тут же оживает:

– В поле, метрах в трехстах от дороги стоит БТР – видимо, брошенный. Грех не прибрать, если исправен.

– Каким составом идем?

– Всей группой плюс Семен Семеныч. Охранять остаются приданные и примазавшиеся. Камеру не забыть – мало ли что там… Чтоб потом не заявили, что-де пристрелили экипаж и злостно исхитили ценную вещь.

Не было бабе печали – нашла баба в поле БТР…

И чего ему в поле стоять – ежели вещь хорошая, то с чего это ему стоять в поле…

Не трактор же…

Ветерок со снежком после теплой кабины вызывает какое-то судорожное зевание, от которого все тело дергается и глаза слезятся. Подходим к Николаичу. Вижу, что также идут Дима-опер с Вовкой-водилой. Из машин вылезло несколько человек – организуют охрану колонны.

Когда подхожу, Николаич в рацию уговаривает Надю не лезть с нами.

Строптивая медсестра в конце концов внимает доводам разума и остается.

Когда начинаем выбираться с дороги, на поле подбегает веснущатый парнишка из БТР-конвоя.

– Командир сказал, что если что не так пойдет, ложитесь – мы из КПВТ врежем!

– Спасибо. А по нам, лежачим – не влепите сгоряча?

– Не, командир сам за пулемет встал.

– Ладно, учтем…

Здесь выбраться с кольцевой не проблема – город закончился, и потому кольцевая, как и положено нормальной дороге, лежит на земле, а не зависает на высоте трехэтажного дома на столбах – колоннах…

– А вы обратили внимание, что поснимали много шумозащитных экранов? Раньше – как в тоннеле едешь, а сейчас обзор открыт?

– Сектор обстрела чистили. Не иначе. Да и экраны эти – материал хороший.

– Для чего, интересно?

– Да для чего угодно – я бы на даче у себя легко нашел применение.

– Разговорчики отставить! И держитесь левее – не забывайте про тяжелый пулемет за спиной!

Вроде как наш строй называется «косой уступ», если не путаю. Во всяком случае, идем цепочкой, но не гуськом и не шеренгой – так получается, что у каждого сектор обстрела чистый. И я могу снимать не спины товарищей, а все тот же БТР.

– Ты комментируй, – подсказывает идущий рядом опер.

– А что комментировать – и так ясно.

– Это тебе сейчас ясно, а когда будут смотреть посторонние, да через месяц – ни черта ясно не будет.

– И что мне комментировать?