– Ага, понял. Я думаю, что пока тут отсидимся. А из охотни…

Кончились 17 рублей, похоже. Теперь в теплый сортир, душ и наконец-то – пожрать, а то ведь весь день возможностей не было. Эти радости жизни незаметны, когда пользуешься ими ежедневно. Но у меня был подходящий опыт, чтобы сейчас ценить и теплый сортир, и теплый душ с электрическим освещением. Достаточно недельку посидеть в полевых условиях с оттенком свинства – и быстро поймешь радость от цивилизации. Ну, а уж вкусная еда… Это ж самое интимное общение со своим дорогим организмом. Просто праздник какой-то!

Ага, вот, понимаю, наконец, почему это бомжи только в морге обернулись. Видно, подзамерзли они в своем дачном домике, потому и довезли их спокойно, и сгрузили. Как мороженое мясо. Как лягушек в зимнем анабиозе. В морге они и отогрелись. И обернулись – на радость санитару. Братец рассказывал, что прозектором он своего санитара называет – тот не любит, чтоб его звали санитаром. Не любил, то есть. И получается, что прохладная погода – очень большое благо пока…

В жарко натопленной поликлинике мертвецы обращались быстро, а бомжи умерли не то от переохлаждения (были заморозки, а пьяные часто от замерзания дохнут, причем не обязательно температура должна быть очень низкой; от переохлаждения и при плюсовой загибаются – у пьяных терморегуляция никакая), не то еще и от отравления угарным газом. То, что они отравились – как-то повлияло? Или поровну зомби, что за нарушения биохимии у него были при жизни?

Смерть от отравления вызывает метаболические изменения в организме. Нарушается биохимия. Замерзшие бомжики, найденные то ли их приятелем, то ли сторожем, то ли дачником (а в Петергофе дачи – это будочки скорее, и жителям до них не 100 км ехать, вполне мог кто-то зайти после работы), отогрелись токо уже в морге. Благо, там ехать – опять не 100 км. Надо насчет биохимии проверить. И то, что мерзлые не оборачиваются или в анабиозе находятся – тоже запомнить.

Включенный дуроскоп на редкость малоинформативен. Оказывается, престарелая Лолита, наконец, собралась стать лесбиянкой. Ценная информация. Малахов радует постановочными истериками. Но вроде бы об этой именно передаче толковали наши санитарки – получается, повтор гонят. Так, что в компе? В компе интереснее. В Москве, похоже, Жопень началась на несколько дней раньше. В Германии та же херь, как у нас в Питере. Хотя, судя по ю-тубу, часть роликов – чисто постановочные. Черт, заляпал клавиатуру – не дело лопать и смотреть инфу на мониторе. А заляпал, потому как ролик из Дюссельдорфа просто напугал – похоже, что такие же шустрики, как изменившийся прозектор, у них там уже есть. Кто-то отснял нападение такого – они его называли метаморфом – на прохожих внизу, прячась этаже этак на третьем. Похоже, что такие шустрики опаснее десятка обычных зомби. А в Петергофе героический начальник выпустил на волю пятерых таких зверушек…

Похоже, что шустрыми они становятся, нажравшись свеженины. Ведь начали-то не с полежавших с осени, а именно со свежего мяса. И изменились при этом – челюсти себе отрастили. Зубы.

Так, перекусили – надо передохнуть и прикинуть, что брать. Ложка, кружка, термос. Мамины сережки-колечки. Документы, что, слава богу, сложены мамой в одном месте.

Карты города. Автомобильный атлас. Складной ножик, чтоб со штопором и шилом. Овечью шкуру и кожаное покрывало, да еще маленькую подушку – спать-то придется, скорее всего, не на постели. Клеенку. Теперь прямо стопкой – белье с носками. Трусов с футболками пары четыре получилось – самое то. Так, мыло, полотенца, щетка зубная, бритва. Помазок. Шампуни и кремы… Не, не понадобятся. А вот ящик с медикаментами и бинтами – в мешок. Старый туристический примус бензиновый – в кучу, понадобится. О, люменевую кастрюлю побольше. Надо бы и чайник, но это не критично. Вот, вспомнил – сахар, чай. Кофе забрать. Оставлю чуток – на разок посидеть – мало ли, еще вернемся. А не вернемся – вроде как уходить легче.