— Точно вызовешь мне проституток или это только понты? А, Полинка?

И что это за мальчишеское к ней обращение? Полинка! Она была Полинкой в детском саду в пятилетнем возрасте. А сейчас ей тридцать, и она снова стала Полинкой.

Протянул руку, пропустил сквозь пальцы темно-русые чуть завитые пряди волос, они оказались очень гладкие, словно шелк. Глаза такие большие, провел по шее, где так отчетливо бьется сонная артерия.

— Вызову, — уверенно.

— Такая упрямая, такая упертая. Давай ты вызовешь, а сама останешься и посмотришь на нас.

— Влад!

Герман громко его позвал, Полина очнулась, посмотрела в ту сторону, а Влад даже не повернул голову.

— Снова будет тебя защищать. Я — злой серый волк, а Герман — как добрый охотник. Хочешь, поиграем в такую игру? Будешь Красной Шапочкой? Только на тебе даже не будет шапочки и даже не будет трусиков, только наручники.

Влад наклонился, прошептал это все в самое ухо, чтобы Герман не слышал. Его заводила вся эта ситуация, эта девушка Полина, такая аппетитная, он помнит вкус ее сосков и гладкость кожи, а еще как она облизывала его член, а потом на его глазах глотала сперму Германа. Это в сто раз хлеще любой порнухи. Член уже стоял, лишь только он нашептал на ухо девушке свою фантазию. Ее живые эмоции и это глупое сопротивление заводит еще больше.

Все его женщины и девушки, которых он трахал, всегда все делали сами, стоило только позвать кивком головы. Покорно вставали на колени, словно пластмассовые куклы, чертовы Барби с силиконовыми губами и титьками. А вот Полинка, она другая. Красивое имя, без пафоса, и сама девочка красивая.

Полина лишь на мгновенье представила их игру, у нее с фантазией тоже было все отлично, плотнее сжала бедра, чувствуя, как начинает намокать нижнее белье, а грудь тяжелеет. Перед глазами сразу яркая картинка, как она, пристегнутая наручниками, стоит с поднятыми руками, а член Влада глубоко входит в ее лоно сзади.

— Влад! — снова оклик Германа.

— Да ушел, ушел. Никто ее не пугал, ты только все обламываешь, Немец.

Герман так и сидел в кресле, внимательно изучая Полину. Щеки чуть порозовели, Соболь наверняка шептал ей что-то пошлое, но в глазах тот же осадок страха, с которым она вошла к ним.

— Полина, кто тебя напугал?

— О чем вы?

— Меня зовут Герман, думаю, что после того, что между нами было, можно обращаться просто по имени.

Полина смотрела мужчине в глаза, это была некая игра в гляделки, он не моргал, и она тоже. Холодные голубые глаза, лучики морщинок, седина на висках, она ему на самом деле очень шла, Лена была права, очень привлекательный мужчина, именно своей сдержанностью и некой недоступностью. Таких мужчин хочется покорять, таким мужчинам хочется покоряться. Но и такие мужчины не про нее.

Она вспомнила, что в ее снах он вытворял немыслимые вещи, он был именно таким: ненасытным, немногословным и требовательным. Не разрывая взгляд, Герман встал, подошел, а Полина снова была готова выпасть из пространства или встать на колени, как тогда.

— Кто тебя напугал?

— Меня? Никто.

— Не заставляй меня несколько раз повторять один и тот же вопрос.

Теперь он провел по ее щеке костяшками пальцев, черный ворон скользил по белой коже, это не он, а она его гладила. От него пахнет морозной свежестью, словно он только с улицы, даже пальцы прохладные.

— Приходили двое мужчин, они искали тебя, точнее, вас обоих, но назвали только твое имя. У нас лишь один Герман из постояльцев.

Рука замерла на подбородке, он приподнял его, Полина теперь смотрела в его голубые глаза, а там был арктический лед.