Как же она дошла до такой жизни?

Быть может, причина в том, что она сама превратилась в продукт потребления – «товары и услуги» – и это держит ее в Виллджамуре? Она подозревала, что многие дамы в этом городе находятся в положении не лучшем, чем она. Матери и домохозяйки, с одной стороны, и женщины, которые, как она, могли самостоятельно зарабатывать деньги, – с другой. Ведь до тех пор, пока на женщин будут смотреть с точки зрения возможного обмена денег на услуги, их эмансипация останется неполной. Когда же стало слишком поздно менять что-либо? И сама ли она выбрала для себя такую жизнь, или ее навязали ей другие?

Со вздохом она вернулась к постели, легла, укрылась. Смотрела на свет, льющийся в окно. Слушала звуки людного города. И закрыла глаза.

Джерид постучал, и женщина немедленно открыла. На ней была лишь тоненькая сорочка, не предназначенная для того, чтобы согревать. Рыжие волосы, округлости, которые появляются тут и там от периодических дорогих обедов. Вдоль одной щеки тянулся темно-лиловый рубец, на который Джерид изо всех сил старался не глазеть.

–  Следователь Румекс Джерид, инквизиция Виллджамура. – Он протянул ей свой медальон инквизитора. – А это мой помощник Трист. Мы расследуем убийство Деламонда Гхуды и надеемся, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов.

–  Деламонд Гхуда? – переспросила она. – О боги… Пожалуйста, входите. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?

–  Нет, спасибо, – отказался Джерид.

Трист вытащил блокнот и карандаш.

Женщина принесла два резных деревянных стула и посадила пришедших у окна.

–  Большое спасибо, – поблагодарил Трист, усаживаясь.

–  Впечатляют. – Джерид указал на стулья, но остался стоять. Он решил, что не к чему слишком расслабляться. – Антикварные?

–  Да. Вы тоже коллекционер, следователь?

–  Не-ет, – ответил Джерид, бросая взгляд на Триста, который сидя рассматривал комнату. – Моя жена была коллекционером, в своем роде. Иногда и я таскался за ней по разным рынкам. Сам так и не полюбил это дело, но хорошее от плохого отличить могу. – На миг он даже почувствовал благодарность к Марисе за то, что она научила его разбираться в антиквариате. Благодарность тут же пробудила боль.

–  Была? Значит, вы больше не женаты? – сказала Туя, садясь на постель и кладя ногу на ногу так, что они стали видны в разрез ее сорочки.

Джерид вздохнул:

–  Мы пришли, чтобы поговорить об убийстве, мисс?…

–  Далууд. Туя Далууд.

Трист записывал ответы, пока Джерид задавал положенные по протоколу вопросы.

–  В вечер перед убийством вас виделись с жертвой.

–  Да, – подтвердила она. – Да, верно.

–  Чем именно вы зарабатываете себе на жизнь, могу я вас спросить?

–  Вы оба – люди светские, я полагаю? – спросила она.

Джерид посмотрел на Триста, потом перевел взгляд на Тую:

–  И что из этого следует?

–  Идемте. – Она подвела их к резной двери, которая вела в ее спальню, протянула руку. – Один взгляд, не больше. – И она распахнула дверь.

Было ясно, что перед ними будуар шлюхи. Роскошная кровать, масла, свечи, большие зеркала, запах секса. Джерид попятился и сделал знак Тристу, который часто моргал.

Только тут Джерид осознал, какая она высокая.

–  Нас это не касается, мисс Далууд.

–  Я знаю.

Сунув руки в карманы, Джерид прошелся по ее гостиной, отмечая на ходу изящные безделушки, картины, мебель.

–  Вам, видимо, хорошо платят.

–  Да, и мне не на кого тратить деньги. Зато у меня есть время для себя и своих интересов.

Сделав паузу, Джерид посмотрел на Триста, который уже вернулся на стул у окна.

В углу Джерид заметил повернутые к стене холсты: