С бывшим парнем я познакомились на практике. Он занимался антиквариатом, ездил по стране, выискивая раритеты. Скупал их, приводил в товарный вид, а затем продавал коллекционерам и в музеи.

С первого взгляда Вадим вызвал у меня симпатию. Я вроде как даже была влюблена в него. Однако через полгода мои чувства притупились. Я стала замечать в молодом человеке то, что раньше не видела. А именно алчность, беспринципность, презрительное отношение к людям. Друзья Вадика всегда казались мне подозрительными, какими-то скользкими. А потом и вовсе стали вскрываться нелицеприятные подробности о некоторых их них. Кто-то отсидел за кражу, кто-то находился под следствием за мошенничество, но сумел отмазаться от тюрьмы.

Несмотря на это, поставить точку в отношениях с бывшим парнем не хватало мужества. Я боялась ранить Вадима. Тянула время. Рассчитывала, что Вадик сам почувствует охлаждение, возникшее между нами, и уйдёт. Плюс мои подружки все уши мне прожужжали, мол, Вадим – клёвый мужик. Молодой, при деньгах, на крутой тачке гоняет, своя квартира в хорошем районе Москвы. Надо держаться за такого жениха. А с кем он дружит, не суть важно. Это его дела.

Окончательно я утвердилась в мысли, что нам с Вадимом не по пути, когда поехала с ним в одну из его командировок. Там у меня, наконец, открылись глаза на то, каким подлым был на самом деле мой бывший.

Богом забытое село в Ивановской области встретило нас полуразвалившимися деревянными домиками с покосившимися крышами. Вместо асфальта – грунтовая дорога, которую осенние дожди превратили в жидкую грязь. Воду местные старики и старушки носили вёдрами из колонки на улице. Насколько помню, в том селе даже газа не было. Только тот, что из баллонов. Куда ни кинь взгляд - кругом безнадёга и разруха. Такой запредельной нищеты я не видела нигде, хотя сама не из богатой семьи.

Вадима же ничего не удивляло. Он прямой наводкой направился в один из ветхих домиков и начал бойко вести переговоры с хозяйкой о покупке древней иконы. Бабульке на вид было лет сто, не меньше. Думаю, она плохо соображала, потому что согласилась продать раритет за сущие копейки. Услышав цену, озвученную Вадиком, я офигела. Хотела сказать, мол, не соглашайтесь! Но не успела произнести ни звука, потому что Вадим больно ткнул меня локтем в бок.

— Ты же обманул её! – негодовала я, когда мы вышли из дома.- Такая икона стоит раз в десять больше!

— Не лезь не в своё дело! – грубо рявкнул парень. – Этой бабке уже на кладбище прогулы ставят. Нахрена ей деньги? В могилу с собой всё равно не унесёт.

Ситуацию усугублял тот факт, что старушка по-доброму отнеслась к нам. Угостила чаем с вишнёвым вареньем и пирогами. Даже дала пакетик с выпечкой на дорожку.

— Дело не в этом. А в том, что ты поступил мерзко. Недостойно! Нельзя обманывать стариков! - я продолжала возмущаться, чувствуя, как слёзы обжигают глаза.

— Ого! Какие высокопарные речи поперли, - оскалился Вадик. – А когда я тебя по ресторанам и ночным клубам водил, что-то ты не пеклась о стариках.

— Я думала, ты зарабатываешь деньги честным путём, а не мошенничеством.

— Объясняю на пальцах: если я буду скупать товар за его реальную стоимость, то мой бизнес пойдёт по *изде. Весь смысл в том, чтобы добыть подешевле, загнать подороже. Сечёшь? Люди сами идиоты, раз соглашаются на то, что я им предлагаю.

— Да эта бабушка понятия не имеет о настоящей стоимости иконы. Ты же это прекрасно знал!

— Не мои проблемы. Ленка, ты живёшь в мире розовых грёз. Думаешь только о своих Моне и Пикассо. А настоящая жизнь, милая, совсем другая.